– Занэто сэтэм як тако дывэн? – «Почему ваш велосипед такой странный?»
Хотя у любопытствующей велосипед был страннее странного, нечто вроде одинокой тракторной гусеницы, только очень узкой, и вместо цепи из траков – толстая лента. Как она на таком поворачивает?
Инна явно растерялась. Может быть, это даже на лице отразилось, но ее собеседница смотрела на велосипед, а не на Инну.
От необходимости немедленного ответа лингвистку спасли другие велосипедистки, которые сгрудились посреди дороги, обсуждая странности земного велосипеда в сравнении с им привычными. Одна попросила потрогать, и восприняв молчание Инны как знак согласия, провела по рулю, сразу нахмурилась. Вопросы сыпались как из дырявого мешка:
– Почему так много гаек? Лучше использовать временный клей.
– Почему использован этот тип передачи, когда гораздо проще поставить стандартный вал? И раз уж выбрали этот тип, зачем нужна цепь, гораздо логичнее было бы применить щетинистый жгут? Или, на худой конец, ленту с отверстиями, а не цепь, ведь пришлось каждую детальку звена отдельно вытачивать!
– А не слишком ли этот велосипед тяжелый?
– А почему нигде не использована твердая пленка? Хотя бы для сиденья?
Как ни удивительно, Виктор понимал вопросы велосипедисток хоть и плохо, но гораздо лучше Инны, несмотря на слабоватое знание смолячанского. Впрочем, речь ведь шла, как-никак, о технике. Кроме того, Виктору здорово помогала интуиция, видимо – чутье пролазника.
Одна аюрка потрогала колесо, испачкалась, нахмурилась, что-то спросила, чего в этот раз Виктор не понял, зато Инна поняла и ответила:
– Наполнено сжатым воздухом.
Тут аюрки рты пораскрывали от изумления. Посыпались еще вопросы типа:
– Неужели не проще было сделать шины из сплошного упругого материала?
Инна все это время, судя по эмоциям, лихорадочно соображала, пыталась найти выход. «Может вот так ответить?! Нет, плохо! Может молча сбежать?! Подумают, что психическая!» Наконец, душевное состояние Инны стало не таким паническим – она придумала, что говорить. И ответила:
– Это не мой велосипед, его сделал муж. Он хотел сделать велосипед целиком из старинных материалов, в основном из металла.
Раздалось дружное, можно сказать – хоровое «о-о-о», и одна из женщин быстро спросила:
– А почему этой информации нет в раховаке?
Естественный вопрос, наверняка велосипедисты выкладывают отчеты о своих изысканиях и впечатлениях в местном большом компьютере, через который все холпы работают. Здесь нет Интернета, как на Земле, есть всего несколько больших компьютеров, которые контролируют холпы и являются зеркалами друг друга.
На этот раз Инна не растерялась, ответила сразу:
– Мой муж хочет еще усовершенствовать конструкцию, а потом обязательно обо всем расскажет. Сейчас он, сами понимаете, спит.
Произнося это, Инна испытывала сильное внутреннее напряжение. Понятное дело, вдруг здесь так не принято, вдруг надо делать наоборот, сначала рассказывать всему свету о своем замысле, а потом воплощать мысли в металл.
Но женщины понимающе закивали, стали друг с другом переговариваться. Многие нацепили очки холпов, уставились на велосипед, видимо – фотографировали на память.
Инна сказала то, что нужно было сказать с самого начала:
– Мне надо ехать, – и ее, наконец, пропустили.
Но дальнейшая поездка Инны по городку привлекла раз в двадцать больше внимания. Или – в пятьдесят. Пожалуй, больше половины аюрок обращали внимание на земной велосипед, надевали очки, провожали Инну взглядами. Быстро здесь вести расходятся.
Виктору очень хотелось смотреть кино дальше, но почему-то было страшновато. И страх усиливался, пугало его то, что он воспринимает Иннины эмоции. Может и не зря пугало, он сейчас чувствовал себя раздвоенным, как будто являлся двумя людьми одновременно. Как будто какая-то часть его была Виктором, другая часть, поменьше – считала себя Инной. Раздвоение личности – это немного другое, когда две личности в одном теле. Но если и дальше это кино смотреть, вполне возможно, что Виктор передаст раздвоенным большой привет. Кстати, может быть потому и не хочется запускать фильм быстрее или медленнее, черт его знает, на что будут похожи чужие чувства, испытанные в рапидном режиме.
Пока вроде все в порядке, но не чутье пролазника ли страх внушает? Тогда лучше не рисковать. Виктор остановил фильм, вызвал «настройки», принялся разбираться. Точно, можно просматривать не все, а только некоторые «потоки». А потоков несколько: «на глаза», «на уши», «на нос», «равновесие», какие-то «старахирадосеті» (наверное, это и есть эмоции), еще «неболі» и совсем непонятный пункт «третья память». Все пункты оформлены красочно, и все, кроме «третьей памяти» и «неболі», обведены прямоугольниками со скругленными полями. Виктор ткнул в «равновесие», рамка вокруг пункта исчезла. Понятно, значит, теперь равновесие воспроизводиться не будет, это хорошо. Эмоции и запахи тоже лучше отключить. Для пробы ткнул в «третью память», но рамка вокруг пункта не возникла – неактивен. Все-таки, очень похоже на винду.