— Засекут по урчанию животов, — усмехнулся Локко. — Кушать хочется…
Однако из еды у них оставались лишь несколько бутербродов, которые следовало беречь и растягивать до последнего. На дикой яблоньке, замеченной в овраге чудом, маги с полчаса назад обгрызли все пережившие зиму яблочные трупики, но ведь издавна известно, что кислые фрукты только возбуждают аппетит.
А в городе уже работали пекарни, аромат от которых невыносимо тянул к себе и мучил всех голодающих, от бездомных животных до бездомных людей. И Генераторов.
— Это невыносимо, — теперь хмурыми были оба. Они нашли подходящую для ночлега крышу, но ее обдувал ветер, несущий запах чего-то съедобного. Пришлось, по предложению Десятого, покинуть облюбованное убежище и отправиться на поиски нового, пахнущего невкусно.
— Что там? — блондин тронул товарища за плечо, призывая затаиться в проеме колокольни перед небольшой квадратной площадью, со всех сторон окруженной высотками. Несмотря на ранний час, здесь было полно людей, царило оживление, и…
— Черт подери, там служителей правопорядка, как грязи, — Локко неосознанно втянул голову в плечи, насчитав больше десятка машин с мигалками, а также прорву людей в форме и со щитами в руках. — Смотри, у них драчка с гражданскими!
— Интересно, в чем конфликт? — блондин же любопытно вытянулся, присматриваясь через чужое плечо к происходящему.
Похоже, что на площади пыталась толкать речь группа людей, но отряды служивых не давали зрителям собраться, а сектантам продолжать. Стычки и тех и других то вспыхивали, то вновь затихали, пока в рядах проповедников не случилось замешательство. Из них, расступившихся водой, вышел человек в белых одеждах — похоже, что в рясах. Шум не давал расслышать то, что человек, распростерший вперед руки, говорил стражам порядка. Но кажется, к его словам не прислушались.
Человек в белых одеждах, вокруг которого люди были похожи на однородную массовку, медленно развел руки в стороны… и вдруг плавно взмыл над землей примерно до высоты второго этажа. Он рассекал воздушную толщу легко, словно пушинка в безветрии, не переставая вещать нечто очень важное.
— Он Источник! — ахнул Локко, резко пронзенный тревогой за незнакомого мага, открывшегося людям.
— Его сейчас пристрелят, — напряженный шепот Десятого только добавил происходящему напряжения.
И правда, сквозь крики из рядов людей в униформе отчетливо донеслись приказы взять проповедника на прицел. Левитирующий Генератор застыл в пространстве, будто был крестом, подвешенным на прозрачных нитях, и юные маги с расстояния в половину квартала ощущали эти нити, пронзающие всё вокруг лучами незримого сияния. Незнакомец подростков тоже почувствовал, как чувствовал всех живых существ, находящихся в радиусе нескольких улиц. «Дикий» Источник, выросший и развившийся вне оков и заборов Зимпа.
Несколько хлопков послышались уже после того, как на рубахе дернувшегося мага расцвели алые неровные пятна.
Локко с болезненным стоном сжал метлу, чтобы поспешить на помощь собрату, наполнявшемуся болью, но был сжат в охапке.
— Тихо! — шепот Десятого был страшен. Просто страшен. — Не рыпайся. Убьют. Его уже не спасти.
Люди что-то поняли, стремились с площади прочь, сбивая друг друга с ног и торопясь покинуть опасную зону. Продолжавший висеть в пространстве Генератор поднял руки, словно не знал, хочет закрыть ладонями пробоины в теле или не хочет, да так и застыл, начиная светиться все сильнее. Шар белого свечения нарастал вокруг умирающего проповедника, поглощая все на своем пути.
— Быстрей! — Десятый первым очнулся от шока и дернул Локко за руки, заставляя стиснуть древко крепче, развернуться и рвануть прочь. Они задыхались, не успевая глотать мчавшийся мимо воздух, и жались к метле.
За их спинами выпуклая энергетическая волна с нарастающей скоростью поглощала здания и улицы, превращая их в ничто, ибо страшна была сила непокорного Источника, смертельно обиженного людьми.
Когда перепуганные подростки поняли, что убийственный свет больше не преследует их, то остановились и оглянулись.
— Никогда не видел сферического взрыва… — тяжело прошептал Локко, глядя на медленно растворяющийся белый купол, и за попорченные им дома, где теперь горело всё, что могло гореть.
Выла городская тревожная сирена.
— Этот парень был очень мощный, — заметил Десятый, быстро обретая хладнокровие. — Жаль, что дал себя убить.
Шар взрыва пропал, оставив после себя ровный глубокий кратер и кучи черной блестящей сажи, хлопья которой уже застилали улицы.
Итак, планы о ночевке в городе отправились горностаю под хвост. Зверек, кстати, успешно пережил все события под свитером Локко, и только укусил палец блондина за слишком жесткие «обнимашки».
— Что творишь, мочалка? — Локко хмуро зыркнул на крохотного гибкого хищника. — Если б не Десятый, лежать бы нам кучкой пепла.
Горностай сделал вид, что все понял и раскаивается, зевнул и убрался обратно под свитер.
Упавшее настроение юных магов не поднялось даже тогда, когда они обнаружили вполне пристойного вида небольшой смешанный лес, окруженный чахлыми деревнями, но все-таки довольно закрытый и пригодный для ночлега.
Вернее, «днюшника» — уже давно рассвело.
— Мне страшно, — признался Локко, когда они с Десятым устроились спина к спине на мховых подушках и подстилках из лапника. — Кажется, что люди кругом.
— Я никого не ощущаю вблизи, — из-за сонливости голос приятеля звучал равнодушно и устало. — А ты перенервничал от увиденного. Спи, и не вздумай сам взрываться.
Гермафродит с тяжким вздохом заставил себя закрыть глаза, тут же увидев под веками белые искрящиеся сферы.
Локко до этого утра никогда не видел по-настоящему, как гибнут Генераторы — только в художественных фильмах с редкими несчастливыми концами. Оказалось, что наяву это кошмарно. Еще не так давно молодой маг считал просмотр засекреченных видеоотчетов военных и последующее свое прозрение самым жутким переживанием, но теперь понимал, как сильно ошибался.
Суховатые хроники цифровой памяти в подметки не годились пережитому в реальности ощущению гибели Источника, с которым смотрели друг другу в души за секунду до.
«Он сиял безо всякого негатива прямо под дулами пистолетов», — гермафродит болезненно нахмурил брови, стараясь не представлять себя на месте погибшего. — «Это безумие или бесстрашие? Всё-таки он не боялся смерти. А я смог бы?..»
О, каким же глупым ребячеством сейчас казался ему собственный взрыв от того, что доктора уличили его в «тщательно скрываемой» любви к Люциферу. Действительно, поведение, достойное младшей группы детского сада.
Ведь это всего лишь любовь, светлая и безобидная, зачем ее стесняться, зачем бояться демонстрировать ее?
Локко больше не станет бояться показывать свою любовь. Ведь это не так сложно, как казалось раньше.
Вечерело.
— Слушай, Десятый, — Локко повернулся к приятелю всем корпусом, насколько позволяло неудобное сидение из намотанной на древко куртки. Блондин привычно уже отстранился на пару дюймов от излишней близости, но сейчас гермафродит не придал этому значения. — Дело дрянь. Я только теперь по-настоящему осознал. Если излучение, которое лечит и укрепляет живое… В общем… Мы не должны поддерживать цивилизацию, разрушающую природный мир. И как тогда быть? Лично я не сумею годами питаться кореньями и спать под кустом, простужусь и захвораю. Это летом, а зимой что? Совсем кранты…
Десятый внимательно посмотрел встревоженному приятелю в цветные глаза.