И это было правдой. Я уже бессчетное количество раз била его головой сегодня утром, и еще одного раза, боялась я, мне не выдержать.
Руки, сжимающие мои запястья, ослабили хватку. На губах появилась чуть заметная улыбка.
— Зато честно, — сказал он и скатился с меня.
Мне тут же стало холодно и захотелось все вернуть, как было. Конечно, это просто переутомление. Мне был совершенно неинтересен этот задавала, такой самоуверенный и грубый. И не важно, что он жутко красив.
Правда, сейчас он не выглядел ни самоуверенным, ни грубым.
— Можно спросить тебя кое о чем? — сказала я, глядя в потолок, чтобы не засматриваться на Кина.
— Конечно, — ответил он, и голос его звучал значительно приветливее, чем раньше.
— Твое скверное отношение ко мне — это тоже часть твоей методики, или ты и правда что-то имеешь против меня?
Он молчал довольно долго. Он сел и обвил колени руками, не глядя на меня, с задумчивым выражением лица.
Я лежала, не шевелясь. Мне казалось, что одно мое движение — и он снова станет тем противным Кином, с которым я познакомилась вчера.
— Дело не то чтобы в тебе, — сказал он наконец. — Я просто не люблю, когда мной командуют, — на его лице появилась сардоническая улыбка. — Это одна из причин, почему меня не взяли в Рыцари.
Я нахмурилась, глядя на него.
— Мне казалось, ты сам решил не идти в Рыцари.
Он грустно улыбнулся.
— Это было что-то вроде взаимного соглашения, — сказал он. — Я не хотел слепо подчиняться командам, они не захотели связываться с тем, кто может отказаться от повиновения.
— А какое все это имеет отношение ко мне?
Он шумно выдохнул.
— Да никакого в общем-то.
Он повернулся и сел, скрестив ноги, глядя на меня исподлобья.
Мне надоело смотреть на него снизу вверх, и я тоже села.
— Не поняла.
Он встретился со мной глазами.
— Почему, ты думаешь, они выбрали восемнадцатилетнего несостоявшегося Рыцаря тренировать тебя?
— Почему? — спросила я тупо.
— У них есть Волшебники, которые веками тренируют и учат сражаться. Я — хороший учитель, но не настолько. Так почему твой отец, который мог нанять кого угодно, выбрал меня?
— Потому что ты — сын Финна? — предположила я.
— В это можно было бы поверить. Я даже думаю, отец сам предложил нанять меня. Но в решении твоего отца принять это предложение кроется нечто большее.
— Ну, давай же. Скажи это вслух, — поторопила я его.
Он посмотрел в сторону.
— Вчера, прежде чем уйти на работу, твой отец перекинулся со мной парой слов. Он не сказал этого в лоб, он просто дал понять, что было бы неплохо с моей стороны привлечь твое внимание, если не сказать соблазнить. Сказал, что у тебя появились друзья в Ордене Алой Розы, а неплохо было бы предложить тебе альтернативу в Ордене Белой Розы. Вот так.
Я опустила голову, пытаясь подавить желание выместить на отце всю злость, накопленную за время тренировки, и отточить все приемы, которым научил меня Кин.
— Мне его предложение не понравилось, — сказал Кин. Я поняла, что «не понравилось», — это еще мягко сказано. — Но с моей стороны было нечестно выплескивать это на тебя. Прости.
Он выдавил еще одну улыбку.
— Не пойми превратно, мои методы и так не очень мягки и бережны. Так что если во время тренировки тебе не хочется размазать меня по стенке, я начинаю думать, что делаю что-то неправильно.
Я слегка хмыкнула.
— Спасибо, что рассказал. И извини за отца…
— Ты не обязана извиняться за него, — сказал он, вскакивая на ноги. На его лице снова появилось упрямое выражение. — А теперь хватит прохлаждаться. За работу!
У меня болела каждая мышца, я устала, я была обижена и зла на отца. Но несмотря ни на что, мне не претила мысль провести еще некоторое время в объятиях Кина, пусть даже это и боевые схватки.
Оставшуюся часть дня я размышляла, стоит ли поговорить с отцом по поводу Кина. Учитывая его обещание говорить мне только правду, отец, возможно, признается, что подговаривал Кина понравиться мне, и, возможно, отец даже скажет мне правду, зачем это ему нужно. Другой вопрос: хотела ли я знать эту правду?
Однако когда вечером отец вернулся домой, я решила, что меньше всего меня должны волновать сейчас эти его мелкие манипуляции. Потому как, если помните, у него была еще одна встреча с Алистером и Грейс, на которой они предполагали решить, где мне предстоит жить в безопасности.
Я догадывалась, что мамин приезд в Авалон побудит «большую тройку» прийти к соглашению быстрее. И я предполагала, что из «безопасного места» мне будет гораздо труднее вырваться, чем из дома отца сейчас. И я оказалась права. Отец сказал, что уже завтра меня переселят, так что стало ясно: как бы я ни решила действовать, делать это надо немедленно.