Глава 31
Через пару дней боль в груди, сопровождавшая каждый мой вдох, ослабла. Легкие сдавливало уже не так ощутимо, но на поправку я шла медленно. По-прежнему едва держалась на ногах и мало что могла делать без постоянных передышек. А вот плечо заживало прекрасно. Джек ежедневно менял опутавшие меня бинты. На четвертый день я начала вставать и самостоятельно передвигаться по хижине – и даже вышла посидеть на крыльцо.
Дейдра так и не вернулась, и я все больше о ней беспокоилась. Неужели она заблудилась? Или столкнулась с немецкими солдатами, заметившими наш падающий самолет?
Ответов у нас с Джеком не было – нам оставалось только сидеть на месте, ждать и стараться не терять надежды. Но даже если Дейдра вернется, далеко я уйти не смогу. Мое состояние не позволит.
– Поймал что-нибудь? – спросила я Джека, заслышав его шаги. Он возвращался с озера.
– Сегодня фортуна нам благоволит, – улыбнулся он и поднял две крупные форели.
Все эти дни мы перебивались яичным порошком, китовыми консервами и старой овсянкой. В таких обстоятельствах свежая рыба была настоящим деликатесом.
Мы с Джеком зашли в дом и принялись за готовку.
После заката поднялся ветер, очень скоро принесший за собой дождь. Джек зажег масляную лампу. Мы сидели за столом и рассказывали друг другу о своей жизни после начала войны. Оказалось, за время службы в королевских войсках Джек совершил почти двести боевых вылетов на вражескую территорию. Он начинал пилотом бомбардировщика, но благодаря своей дружбе с майором Оделлом очень скоро попал в «Лунную эскадрилью».
Я тоже поделилась с ним кое-какими фрагментами из жизни в Гранчестер-холле – не забыв рассказать и о недавнем визите Генри и Клары.
В конце концов Джек откинулся на спинку стула и пристально вгляделся в меня в золотистом свете лампы.
– Что? – смутилась я.
– Когда я увидел ожоги от кочерги у тебя на спине, мне захотелось немедленно улететь обратно в Париж и придушить ублюдка, который это сделал. И уж он бы у меня точно знал, почему сейчас умрет.
– Пожалуй, я бы не стала тебя останавливать.
Тихо, с ноткой сожаления усмехнувшись, он опустил взгляд:
– Знаешь, чувствую себя виноватым. Это ведь я увидел тебя на сцене – и порекомендовал Оделлу. Но я думал, они искали переводчицу. – Он снова посмотрел мне в глаза – и сокрушенно покачал головой. – Почему ты вообще согласилась на это, Вивиан?
И правда – почему?
Некоторое время я молчала, уставившись на свои сцепленные на коленях руки.
– Потому что хотела внести свой вклад в нашу борьбу на этой войне.
Он постучал пальцем по грубо обтесанной столешнице:
– Ты как будто зазубрила эту фразу.
– Больше мне ответить нечего.
– Правда?
Наши взгляды встретились. Я не понимала, что он надеется из меня вытянуть.
– Но у тебя ведь есть сын? – не стал жалеть меня он.
– В этом и дело. Я не могла сидеть сложа руки и ждать, пока Гитлер завоюет мир. Что тогда станет с Эдвардом?
– Не знаю, – пожал плечами Джек, так резко откинувшись на спинку стула, что его передние ножки оторвались от пола. – Ты упоминала, что у него светлые волосы и голубые глаза. Вероятно, он жил бы припеваючи.
Свет лампы замерцал – и я задрожала вместе с ним под пристальным, неотвратимым взглядом Джека.
– Как ты можешь такое говорить? Гитлера нужно остановить, – заспорила я.
– Согласен.
Но отступать Джек не собирался. Он продолжал буравить меня взглядом столь настойчивым, что я почувствовала себя обнаженной и беззащитной.
– К чему ты клонишь, Джек?
– Сам не знаю.
Ветер задребезжал стеклами плохо подогнанных окон, дерево корявыми ветвями заскреблось в стену. Меня пробил пот – я поспешно встала из-за стола, подхватила грязные тарелки и отправилась к ведру на верстаке, чтобы ополоснуть их.
– Ты же знаешь, что можешь мне доверять, – не сдавался он.
– Знаю.
– Нет. Я имею в виду доверять по-настоящему, Вивиан. Ты можешь рассказать мне все.
– Я тебе доверяю. – И все же я не могла заставить себя повернуться и посмотреть ему в глаза.
Услышав, как он отодвинул стул и тихо прошел по скрипучим половицам, я беспокойно сглотнула. Он подходил все ближе – и меня охватило внезапное, необъяснимое желание убежать от него.
Я отвернулась и вытерла руки тряпкой.
– Расскажешь мне о своей сестре? – попросил Джек спокойно, но настойчиво.
Ну вот, приехали.
– Да там не о чем особенно говорить, – не отступалась я. – Я и так уже все тебе рассказала. Она была моей близняшкой – и нас никто не мог различить. Погибла во время Блица.