– Для меня это ничем хорошим не кончится, – добавила она. – Я боюсь, ты разобьешь мне сердце.
– Не разобью. Обещаю.
– Разобьешь. Не специально – и будешь потом корить себя, – но именно этим все и закончится. А сейчас тебе лучше уйти, Теодор. Пожалуйста.
Он неохотно отвернулся и взял свою шляпу.
– Прости, – сказал он.
Но за что именно он извинялся? За поцелуй? Или за то, что оставлял ее сейчас? Или за то, чего не мог ей дать?
– Не извиняйся, – сказала она. – Это я позвала тебя к себе – и я же прошу тебя уйти. Прости и ты меня.
Он кивнул и направился в сторону двери.
– Спасибо за кофе.
Она ничего не ответила, но напряженная морщинка появилась на ее лбу, пока она смотрела, как он собирается.
Он и сам испытывал сильное напряжение, так как знал, что завтра ему придется отправиться в Вентворт-хаус для встречи с Кларой. Он не мог позволить, чтобы так продолжалось и дальше. Пришло время честно поговорить с ней и настоять на том, чтобы она перестала его ждать. Если она хотела найти мужа, ей стоило обратить взор на кого-нибудь другого, потому что он не собирался делать ей предложение.
Два дня спустя Теодор проснулся от настойчивого стука в дверь. Он сел в постели и, все еще сонный, крикнул:
– Войдите!
В комнату заглянул лакей с раскрасневшимися щеками:
– Мистер Гиббонс, вам звонят. Некий мистер Джонс. Говорит, это срочно.
Теодор отбросил одеяло в сторону и потянулся за своим халатом.
Меньше чем через минуту он уже снимал трубку в своем кабинете.
– Джонс. Что случилось?
– Боже мой, Теодор. Срочно приезжай в офис. На утро назначено собрание кабинета министров для обсуждения дальнейших действий.
– По поводу? – спросил Теодор, хотя он уже знал ответ.
– Германия вторглась в Польшу. Боже, помоги нам всем. Мы уже к этому причастны.
– Выезжаю. – Теодор повесил трубку и принялся спешно одеваться.
Глава 8
В ответ на вторжение Гитлера в Польшу премьер-министр Чемберлен выступил с предупреждением в адрес Германии. Он потребовал, чтобы она немедленно вывела свои войска, иначе Великобритания будет вынуждена выполнить свое обещание и встать на защиту польской независимости.
Но Германия продолжила свою военную кампанию.
Британский кабинет министров вновь собрался поздно вечером в субботу и постановил, что на следующий день в девять утра Великобритания предъявит Берлину твердый ультиматум. Если в течение двух часов Германия не ответит, тем самым она ознаменует начало войны.
Гитлер не ответил.
3 сентября 1939 года в 11:15 утра премьер-министр обратился к нации.
Вивиан села на диван рядом с двумя своими соседками, Джоанной и Элис, чтобы послушать воскресную утреннюю передачу. Элис, самой младшей из них, был всего двадцать один год, и она твердо верила, что Чемберлен ведет переговоры о мире. Повторяла раз за разом: «Все будет хорошо. Я точно знаю».
Но Вивиан всегда была прагматичной реалисткой. Накануне, катаясь на велосипеде, она видела, как мужчины копали в Гайд-парке траншеи. А вернувшись, обнаружила под дверью листовку с заголовком: «Что делать во время воздушного налета». Она не сомневалась, что молодые люди ее страны скоро отправятся на войну – и ничего хорошего ждать не приходится.
Наконец премьер-министр заговорил. Услышав его голос, Вивиан почувствовала облегчение – хотя бы с неопределенностью вот-вот будет покончено.
– Сегодня утром, – начал Чемберлен, – посол Великобритании в Берлине вручил правительству Германии заключительную ноту, в которой говорится, что, если к одиннадцати часам мы не получим от них ответа о готовности немедленно вывести свои войска из Польши, то будем считать, что наши страны находятся в состоянии войны. Сейчас я вынужден вам сообщить, что ответа мы так и не получили, а значит, мы вступаем в войну с Германией.
Безутешно заплакав, Джоанна положила голову на плечо Вивиан, а Элис сильно, до боли сжала ее руку.
Последовала серия объявлений. Сказали, что с этого дня по ночам необходимо соблюдать светомаскировку. Свистки и клаксоны строго запрещались: их могли принять за сирену воздушной тревоги. Лондонское метро планировали использовать для транспортировки, а не в качестве бомбоубежища. Также людям рекомендовали всегда и везде носить с собой противогазы.
Почти сразу неподалеку завыла сирена воздушной тревоги – этот звук скрутил живот Вивиан обжигающим ужасом. Элис и Джоанна, застыв, молча уставились на нее – как будто у нее были ответы.
– Что происходит? – спросила Элис. – Этого не может быть. Наверное, это часть объявления? Чтобы мы знали о начале войны?