– Как тебе здесь? – спросила она. – Хорошо я все обустроила?
– Еще бы, – ответил он, завороженно наблюдая за ней в свете лампы. – Главное – чтобы тебе нравилось.
– Мне очень нравится. И все благодаря тебе.
Сев на диван, она спросила, какой он предпочитает кофе.
– Со сливками, спасибо.
Она налила кофе в чашку и протянула ее Теодору. Один только запах этого напитка отрезвил его после вечерних возлияний. Или, возможно, так на него действовала компания Вивиан.
Они откинулись на спинку дивана и принялись обсуждать работу в министерстве и то, что происходит в мире.
– Иногда это все кажется нереальным, – эмоционально воскликнула Вивиан. – Вчера я прогуливалась по Блумсбери и видела, как одна семья сооружала себе бомбоубежище. Отец пытался превратить это в игру, притворялся, будто они вместе строят домик на дереве, но я-то знала, что это серьезно. – Она подперла пальцем висок. – Иногда мне хочется накричать на Гитлера. Я хочу потребовать, чтобы он прекратил всю эту глупость и оставил мир в покое.
– Я тебя понимаю.
Даже когда они говорили о войне, Теодор чувствовал себя на удивление спокойно и задавался лишь одним вопросом: как это возможно, чтобы женщина была такой невероятно красивой?
Война? Какая война?
Вивиан встала, чтобы сменить пластинку. Заиграла Mood Indigo Дюка Эллингтона. Вивиан вышла в центр комнаты и протянула ему руку.
– Потанцуй со мной.
Поставив кофейную чашку на край столика, он поднялся на ноги. Его рука скользнула по нежному изгибу ее бедра под шелковистой тканью платья. Взяв ее ладонь в свою, он почувствовал прилив сильного, почти болезненного желания.
– Я ревновала, когда смотрела, как ты танцуешь с леди Кларой, – призналась Вивиан, и ее голос стрелой пронзил его сердце. – Мне тоже хотелось потанцевать с тобой, но я не могла.
Ему не следовало приходить сюда. Воздух был теплым от джаза и задушевных бесед. А ее соседки уехали на выходные. Это было опасно.
– Расскажи мне о своем брате, – попросила Вивиан. – Такой бесстыжий донжуан и льстец.
– Мне не понравилось, как он себя вел.
– Мне тоже, потому что я не из тех девочек, которые влюбляются в таких обольстителей.
– Рад это слышать. Генри не сделал счастливой ни одну женщину из тех, кто поддавался его чарам. Я бы даже сказал, он разрушил их жизни.
– О боже. Ну, обо мне можешь не беспокоиться. Я вижу таких насквозь.
– Вероятно, это меня в тебе и восхищает больше всего, Вивиан. Ты проницательная. Умная.
– Тоже превращаешься в бесстыжего льстеца, – сказала она с дразнящей улыбкой.
– Тебя вообще невозможно очаровать?
Хватит, Теодор… Прекрати это прямо сейчас.
– Я не говорила, что невозможно, – неуверенно ответила она. – Просто для этого мало одного обаяния. Меня привлекает нечто иное.
– Что же? – Он умирал от желания узнать эту тайну.
Она провела рукой по его плечу и коснулась шеи.
– Меня восхищают порядочные и добрые мужчины.
Их взгляды встретились, и Теодор, прежде чем осознал, что делает, прижался губами к ее губам.
Поцелуй был опьяняющим. Он обхватил ее лицо ладонями, наслаждаясь вкусом, о котором мечтал с того самого первого вечера, когда впервые услышал ее пение.
– Странно, – прошептала она, отстранившись, – я ощущаю себя по-другому, когда так одета. Могу позвать тебя домой и пригласить на танец. Но в понедельник утром, когда увижу тебя в министерстве, этот наш танец будет похож на сон. Как будто его никогда не было. И от этого мне грустно.
– Почему грустно?
– Потому что я никогда не смогу быть с тобой.
– Почему нет?
– Потому что ты помолвлен с другой.
Он с удивлением отстранился:
– Нет, Вивиан, не помолвлен.
– Но будешь. Ты и сам это знаешь. И я не могу быть твоей последней интрижкой. Я не могу относиться к тебе легкомысленно.
– Я не хочу заводить с тобой интрижку. Я тоже не могу относиться к тебе легкомысленно.
Она медленно выскользнула из его объятий и направилась выключать музыку. Он почувствовал себя обделенным.
– Наверное, мне не следовало звать тебя сюда, – сказала она, не поворачиваясь. – Сама не знаю, о чем я думала.
Теодор был парализован разочарованием. Он не хотел причинять ей боль, но и терять ее тоже не хотел. Она была права. Он все еще был на грани помолвки с Кларой. Это казалось неизбежным. Слова Генри не выходили у него из головы. Ты хоть представляешь, как отреагировал бы отец, если бы ты привел в дом такую женщину, как Вивиан Хьюз?