– Теодор. – Она немедленно пригласила его войти.
Он закрыл за собой дверь и сказал:
– Мне необходимо было тебя увидеть. Не мог дождаться. Как только прозвучал сигнал отбоя…
Очевидно, он думал о ней во время сегодняшней тревоги так же горячо, как она думала о нем. Вивиан почувствовала прилив счастья. Прежде чем она успела вымолвить хоть слово, он шагнул вперед и заключил ее в объятия.
– Я люблю тебя, Вивиан. И мне нужно знать, что ты в безопасности.
От его слов по телу пробежала невероятно приятная дрожь.
– Что?
– Я хочу жениться на тебе. – Закрыв глаза, он тихо застонал. – О боже, я все делаю неправильно. Прости меня, пожалуйста.
Он опустился на колени и прижался губами к ее рукам:
– Вивиан, я влюблен в тебя. Я влюбился в тебя в тот самый момент, когда впервые услышал, как ты поешь, и я хочу провести с тобой остаток своей жизни. Мне все равно, кто и что подумает или скажет по этому поводу. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, если ты тоже этого хочешь. Если ты любишь меня.
Воздух вырвался из ее легких:
– Конечно, я люблю тебя, Теодор. Да, я выйду за тебя замуж!
Неужели это происходило на самом деле? Мир сходил с ума после объявления войны и воздушной тревоги – но она никогда не чувствовала себя счастливее.
Теодор поднялся на ноги и страстно поцеловал ее в губы.
– Что дальше? – спросила она.
– Во-первых, мне нужно подарить тебе кольцо. Прости, что пришел без него – я кинулся к тебе, как только прозвучал сигнал отбоя.
– Прощаю. – Она счастливо рассмеялась.
– Хочешь долгую помолвку? Пышную свадьбу? Все будет, как ты пожелаешь. Конечно, мне придется сообщить об этом своей семье. Не уверен, как они к этому отнесутся, но, подозреваю, они уже наслышаны о том, что я сказал Кларе не ждать от меня предложения. Я виделся с ней на этой неделе и ясно дал ей это понять.
– Правда? Боже мой!
Он снова притянул Вивиан к себе и поцеловал ее. Она почувствовала, как тает.
– Я не хочу пышной свадьбы, – сказала она. – Предпочла бы что-нибудь скромное. Я не из вашего мира – уверена, наш союз одобрят не все. Взять хотя бы твою семью. Ты уверен, Теодор? Я всего лишь машинистка.
– Я никогда и ни в чем не был так уверен.
Она улыбнулась:
– И я. Все, чего я хочу, – это быть твоей женой.
Он поцеловал ее руки:
– Нам бы сейчас праздновать и строить планы, но вот-вот соберется палата общин. И есть достоверные сведения, что в течение нескольких часов Франция присоединится к нам в войне против Германии.
– Звучит многообещающе. По крайней мере, мы будем не одни.
– Поужинаешь со мной сегодня вечером?
– Конечно. Но что насчет светомаскировки? В объявлении сказали, что театры и кинозалы будут закрыты. Может, останемся здесь? Я могла бы приготовить воскресный ужин.
– Звучит чудесно.
Он снова поцеловал ее и ушел. Закрыв за ним дверь, она тут же разрыдалась от радости. Потом устроилась за кухонным столом, чтобы написать письмо сестре в Бордо, рассказать ей о Теодоре – о том, как они познакомились и как сильно она его любит, – и слезно попросить ее вернуться домой, в Англию. Не только из-за войны – ей хотелось, чтобы сестра стояла рядом, когда она будет произносить свои свадебные клятвы.
Закончив письмо, Вивиан отложила ручку и вздохнула – никогда прежде она не чувствовала себя такой счастливой. Как же это было странно – испытывать подобные эмоции в день начала войны.
Глава 9
Отец Теодора, Джордж Гиббонс, седьмой граф Гранчестер, предпочитал летние и осенние месяцы проводить за городом, поэтому Теодор очень удивился, обнаружив его за письменным столом в кабинете их лондонского особняка. Перед ним стоял графин виски. Пяти часов еще не было, и Теодор предположил, что отец приехал из-за утренней речи премьер-министра.
– Черт возьми, наконец-то, – сказал граф. – Я тебя весь день тут жду. Где ты был?
Теодор вошел в кабинет и задался вопросом, сколько успел выпить отец, – в графине осталось не так много виски, а нос и щеки графа раскраснелись. Он поднялся на ноги, слегка покачнулся и пронзил Теодора воспаленными от ярости глазами. Вид был привычный – за исключением того, что Теодор никогда еще не оказывался под прицелом отцовского гнева. Это была прерогатива Генри.
– У меня весь день были совещания, – ответил Теодор. – Полагаю, ты знаешь, что мы находимся в состоянии войны с Германией.