Той ночью, после успешной высадки союзников в Нормандии, Бак отвез меня и другого агента – радиста под кодовым именем Бенуа – на аэродром Темпсфорд. Для Бенуа это была уже третья миссия Управления во Франции.
По приезде нам с напарником подали ужин с вином. Потом нам вручили удостоверения личности, карточки на продукты и французские деньги на взятки и сделки. Мы натянули на себя громоздкие летные костюмы. У нас в карманах было все необходимое: карты, компасы, продовольственные пайки и маленькие лопатки, чтобы закопать летные костюмы и парашюты.
Прямо перед вылетом Бак отвел меня в сторону, вынул из кармана капсулу с цианидом и сказал:
– Если вас схватят и все будет выглядеть безнадежно, можете прибегнуть к крайним мерам. Отмучаетесь за считаные минуты.
Я поняла, о чем речь, и взяла капсулу, хотя использовать ее не собиралась. Дома меня ждал сын, и я хотела выжить – несмотря ни на что.
На небе сияла полная луна. Мы пересекли взлетно-посадочную полосу. Пилот ждал нас у самолета. Я с удивлением узнала в нем Джека Купера. Мое сердце радостно подскочило – увидеть знакомое лицо в этот момент было огромным утешением.
Он не сводил с меня глаз, пока мы с Бенуа представлялись ему фальшивыми именами. Джек знал меня как Вивиан – и это немного выбило меня из колеи.
Тогда-то я и почувствовала его впервые – страх. Он настиг меня перед самым отлетом. Полагаю, до этого я была слишком увлечена подготовкой и тренировками – а теперь наконец ощутила, каково все на самом деле. Я, как обычно, с головой ушла в дело, бесстрашно и опрометчиво следуя за своими желаниями, полностью игнорируя здравый смысл и не задумываясь о последствиях. Между тем рисковать своей жизнью мне предстояло не только во Франции, под самым носом у немецкого гестапо, но даже сейчас, в эту самую ночь, когда мы влетим на вражескую территорию. Опасности поджидали нас на каждом шагу. Нас могли сбить – или неполадки с двигателем сделали бы полет невозможным.
Когда Бенуа забрался в самолет, Джек подошел ко мне и, с оттенком сожаления в голосе, проговорил:
– Я думал, вы будете просто переводчицей в Уонборо.
– Мне тоже захотелось внести свой вклад. Не могла сидеть сложа руки и наблюдать за происходящим. Уж вы-то должны меня понять.
– Конечно. – Он протянул руку, чтобы поправить мой шлем. – И кстати. Бояться – естественно.
Я смотрела ему в глаза, не в силах вымолвить ни слова. У меня было отчетливое ощущение, что он видит меня насквозь, а я к такому не привыкла. Раньше никто не сверлил меня таким проницательным взглядом. А сейчас даже я не знала, кем была на самом деле.
– Особенно в первый раз, – добавил он.
У меня нашлись силы ему кивнуть. Я была рада, что Джек рядом, что именно он сядет за штурвал.
– Позвольте мне помочь вам забраться. Эти костюмы такие неудобные.
– Спасибо.
Он помог мне влезть в металлическое чрево самолета. Я доползла до спальных мешков, которые расстелили, чтобы мы с Бенуа могли немного отдохнуть по пути. Перелет обещал быть долгим, но я знала, что поспать не удастся. По крайней мере мне. Я слишком нервничала.
– Ты так спокойна, – заметил Бенуа, когда я опустилась рядом. Он лежал на спине, скрестив ноги.
– Ты так думаешь, Бенуа? Видимо, во мне умерла великая актриса, потому что я в ужасе от того, сколько вещей может пойти наперекосяк.
Он усмехнулся:
– Не волнуйся. В эскадрилью особого назначения попадают только лучшие пилоты. Иначе никак – они ведь летают по ночам, без освещения на земле, ориентируясь по луне, течению рек и тому подобное. Купер великолепен. Он доставит нас куда нужно в целости и сохранности. – Бенуа перекатился на бок. – А теперь попробуй вздремнуть. Это пойдет тебе на пользу.
Двигатель утробно зарычал – и мы тронулись с места.
Несколько часов спустя в салоне загорелась красная лампочка. Техник разбудил нас и выдал нам кофе и сандвичи. Я смогла проглотить лишь пару кусочков – потом мой желудок скрутило от страха.
– Прыгнете – и станет легче! – прокричал техник мне в ухо. – Ожидание страшнее всего!
Я кивнула, но сердце от этого медленнее биться не стало.
Узнав у штурмана, где мы, техник прикрепил наши парашюты к неподвижному тросу и открыл круглый люк. В самолет тут же ворвался ледяной ветер. Мы с Бенуа дружно сели, свесив ноги в люк, и замерли в ожидании сигнала.