— И не с пустыми руками, — машинально добавил Маадэр.
Почти тотчас он пожалел об этом. Взгляд Велрода сверкнул, как вспышка диверсионного контактного лазера в безвоздушном пространстве.
— Да, я прихватил кое-что на память. Это была моя страховка на случай непредвиденных обстоятельств. На случай тебя.
«Сирень» была средством самозащиты Велрода? Маадэр подавил желание помотать головой, чтоб разогнать густой рой бессмысленно жужжащих и трепещущих жесткими крыльями мыслей. Этого не могло быть, потому что…
— С «Тацитурнией» вы связались для этого же? Для страховки?
Велрод посерьезнел. В отличие от мрачно-равнодушного Бернарделли он никогда не считал нужным скрывать эмоции.
— О чем ты, Куница?
— «Тацитурния Силентия». Что за дела вы с ними вели?
— Дела? С «Тацитурнией»? Я еще не выжил из ума, чтоб вести с ними какие-то дела. Нет, дело не в тех противоречиях, что были между нами в прошлом. Мы ведь когда-то прилично их потрепали на Юпитере, а?.. Нет, это всего лишь соображение безопасности. Иметь дело с «Тацитурнией» — то же самое, что иметь дело с акулой, причем самому засовывать руку ей в пасть. Почему ты решил, что нас с майором Бернарделли что-то связывает?
— По всей видимости, он решил это сам, — заметил Маадэр со злорадством, — Потому что его организация идет по вашему следу.
Он отпил из стакана. И в этот раз почувствовал вкус, чему запоздало этому обрадовался — коньяк был действительно неплох. Но того, что происходит, он по-прежнему не понимал. Мало того, что картина, которую он выстроил, лопалась и рассыпалась, как старая фреска, он случайно сообщил Велроду информацию, которую тот сам не знал. Вскрыл дополнительную карту.
Велрод напрягся, но по-настоящему обеспокоенным не выглядел.
— Пусть ищут. Я прячусь на Пасифе не один год. Спрячусь и от его крыс. Хотя знаешь… Отчасти это мне даже приятно. Льстит моему самолюбию. Ребятам из «Тацитурнии» мелочь не заказывают, раз уж Нидар расщедрился на заказ… По всей видимости, для него это стало делом принципа. Упрям как капитан Ахав. А я уже скоро достаточно поседею, чтоб походить на белого кита…
Маадэр поперхнулся едким коньяным запахом.
— Так Нидар знает, что вы живы?
Велрод взглянул на него с брезгливой жалостью. Как смотрел много лет назад на своего нескладного подопечного, зеленого оперативника по имени Этельберд Йенч, уже успевшего заработать десяток шрамов и репутацию упрямого до безрассудства бультерьера, но еще не получившему кличку Куница.
— Ты сильно поглупел с момента нашей последней встречи. Разумеется, знал. Не мог не знать. Ладно, закончим. Хорошо было посидеть с тобой, вспомнить старые деньки. Знаешь, для стариков вроде меня ностальгия становится лучшим наркотиком, куда там вашим синтетикам…
Он опустил руку в карман пиджака и, еще прежде, чем она показалась обратно, Маадэр знал, что увидит в пальцах. Потому не удивился, увидев приглушенный оружейный блеск револьвера. Тоже «Корсо» вроде его собственного, но другая модель, с более длинным стволом. Револьвер лениво поднялся, словно изучая низкий прокопченный потолок кабинета, и уставился в грудь Маадэру.
— Все так и кончится? — глухо спросил Маадэр.
Велрод удивился.
— Ну разумеется. Все так и должно кончиться. А ведь я знал это давным-давно. Не знал только, когда. Предчувствие, что ли. Не могли мы просто так с тобой разойтись. Может, ты и глуп, но какой-то талант в тебе все же был. Предрасположенность. А потом… Знаешь, есть старая как мир штука — ученик всегда предает своего учителя. Я не мог допустить, чтоб ты предал меня. А ты бы рано или поздно это сделал. Мне следовало закончить с тобой еще до того, как я ушел в отставку. Но не закончил.
— Отдайте «Сирень» мне, — произнес Маадэр сквозь зубы, чувствуя грудью прикосновение холодной оружейной стали, несмотря на разделяющее их с Велродом расстояние, — Нидару нужен био-софт. Не ваша жизнь. Ваша «Сирень».
Велрод приподнял бровь.
— «Сирень?» А почему ты думаешь, что она сейчас у меня?
— Вы работаете один. Работать одному — значит никому не верить. И ничему. Вы бы никогда не оставили ее где-то.