«А мне Игорь Денисович насчёт крови ничего не сказал, — подумал Мерецков, укладываясь в вагоне. — Только бы никто не ограбил меня в поезде, кольцо с бриллиантом, видно, очень дорогое…»
В Москву Мерецков приехал утром, но в академию не пошёл. Решил сходить к дочери Костюка, отдать ей письмо и кольцо с бриллиантом: вещь дорогая и носить её в кармане небезопасно. А уж после этого он отправится домой, недалеко от Москвы его деревня. «Погощу дома два-три дня, отдохну малость с дороги и поеду на учёбу», — решил Кирилл Афанасьевич.
Дом на Арбате, где жила дочь его лечащего врача, он нашёл быстро. Её квартира находилась на втором этаже. Мерецков робко постучался и сразу услышал звонкий женский голос:
— Кто там?
— Свои, — весело отозвался он. — Я приехал к вам с поручением от вашего отца, Игоря Денисовича.
Ему открыли дверь, и на пороге он увидел девушку. Её живые карие глаза под чёрными бровями смотрели на Мерецкова в упор, не мигая.
«Красивая, ничего не скажешь! — усмехнулся в душе Кирилл Афанасьевич. — Но трусиха, не сразу открыла».
— Вы и есть Татьяна Костюк? — улыбнулся он, не смея шагнуть в прихожую.
— Да. — Девушка тоже слегка улыбнулась. На ней была голубая кофта с белым отложным воротничком, оттенявшим её смугловатое лицо, в ушах качались золотые серёжки в виде тонких колец.
Мерецков назвал себя, объяснив, что лечился в госпитале и Игорь Денисович, её отец, оперировал его. Татьяна пригласила его войти в квартиру.
— Я так волнуюсь за папу, как он там? — Она пододвинула стул. — Садитесь, пожалуйста. Я собралась завтракать, и тут появились вы. Куда вы едете?
Мерецков ответил ей, что он слушатель Академии Генерального штаба, был ранен на фронте, попал в госпиталь, поправился и приехал продолжать учёбу.
— Академия здесь, в Москве?
— Да, но у меня в запасе ещё три дня, и я решил проведать своих родителей, они живут недалеко от Москвы.
Мерецков достал из сумки письмо и вручил его Татьяне.
— Игорь Денисович написал вам…
Она присела на кушетку и прочла отцовское послание. Должно быть, оно было коротким, так как хозяйка через минуту свернула листок и вскинула на гостя свои чарующие глаза.
— Теперь я верю, что у моего отца всё в порядке, — сказала она и, боясь, что Мерецков поймёт её превратно, добавила: — На юге сейчас большая война, и всё может случиться. Но отец пишет, что у него проблем нет, только скучает по мне.
— Все родители скучают по своему чаду, — заметил не без улыбки Кирилл Афанасьевич. — Мои тоже пекутся обо мне. Он взглянул на Татьяну. — В письме ничего нет касающегося меня?
— Есть… — Татьяна отчего-то зарделась. — Папа пишет, что на вокзал к поезду вас отвезёт его помощник, студент-хирург Альберт Кречет. Игорь Денисович не хотел, чтобы вы дали большую нагрузку больной ноге. Альберт вас отвёз? — Её щёки стали пунцовыми.
«Что с ней? — недоумевал Кирилл Афанасьевич. — Неужели она так стесняется меня, что её бросает в краску?»
— А вообще-то Альберт странный парень, — усмехнулась Татьяна.
— В каком смысле? — не понял её Мерецков.
Она отреагировала сразу, заметив, что Кречет учится на последнем курсе, практикуется у её отца. Когда делал с ним первую операцию, то едва не потерял сознание, увидев бойца, раненного в живот. Кровь, громкие стоны, крики от сильной боли… Она тогда подумала: зачем Альберт пошёл учиться на врача, если при виде крови ему становится плохо?
— Вы наивны, Татьяна, — усмехнулся Кирилл Афанасьевич. — Я на фронте увидел бойца, раненного в грудь, и мне тоже стало не по себе. Затошнило… А потом всё прошло. Так, наверное, случается едва ли не с каждым. Теперь, видимо, Альберт уже привык? Ваш отец сказал, что, когда он делал мне операцию на ноге, ему ассистировал Альберт. Мне нравится этот парень.
Наступила пауза. Кажется, хозяйка о чём-то задумалась.
— Обо мне вам больше ничего не написал ваш отец? — спросил Мерецков.
— Нет. А что должно быть?
«Странно. Передал для дочери кольцо с бриллиантом и далее не предупредил её», — подумал Мерецков. Он вынул из бокового кармана шинели свёрточек и развернул его.
— Вот эту чудесную вещь он просил передать вам!
Лицо хозяйки засияло, казалось, она схватит кольцо с ладони Мерецкова, но Татьяна не торопясь, осторожно взяла его, словно боялась, что оно разобьётся, и стала разглядывать.
— Правда, стоящая вещь?
— Целое состояние! — воскликнул Кирилл Афанасьевич.