– И? – нервно перебил его лорд Гилберт.
– И либо же они мертвы – неважно, от чьих рук, либо им удалось разгадать заклинание, зашифрованное в этой книге, и они уже посмеиваются над нами, либо же в эту ловушку заманили нас именно они. Нам следовало бы взять с собой больше охраны.
– Большое количество охраны привлечет ненужное внимание зевак и жандармов. А те, в свою очередь, привлекут внимание охотников за ценностями и реликвиями. Здесь все друг другу брат и сват. Все повязаны на грабеже гробниц. С нами мои лучшие люди, опасаться нечего. А ваши пространные размышления ни на дюйм не приблизили меня к заклинанию, дорогой Дуглас. Более того, я заплатил вам за поиски всех частей папируса, но вы умудрились потерять нити еще в начале операции. Так что, молчите теперь и думайте! Думайте! Всем думать!
– О чем тут думать? Тут же совершенно очевидно речь идет о гробнице! Нам не нужно было ее покидать. Вот же: «На севере солнце, на юге звезды, на западе ветры, на востоке дожди, на небе око Гора горит огнем, на земле правитель-фараон, сын Бога Ра». Очевидно же – раз на земле правитель фараон, сын Бога Ра, то речь идет о его гробнице. Там все стены были исписаны призывом войти в царство мертвых – я же говорил вам! Если бы мы не ушли оттуда, то, возможно, нашли бы и недостающий кусок папируса.
Профессор Маккартни выпалил это и сделал долгую затяжку. В темноте блеснули искры на кончике его сигары, а затем ветер донес до затаившейся парочки душистый аромат табака.
– Какая еще гробница, дорогой профессор, - возмутился лорд Гилберт, - на севере солнце – разве увидишь его из гробницы? Нет! На юге звезды – опять же, под сводами гробницы разглядеть звезды совершенно невозможно. На небе око Гора горит огнем.
– И что же это, по-вашему? Что за око Гора? Ладно, допустим солнце и звезды действительно на небе, а око Гора тогда где? – перебил его Маккартни, выпуская изо рта клубы табачного дыма, от которого сам тут же закашлялся.
– Это луна, - с невозмутимым видом ответил его визави, - око Гора у нас символизирует лазурит – голубой камень. У луны тоже голубой холодный оттенок.
– Это бред, ерунда, - отмахнулся профессор. – Ваши домыслы. Нет никаких научных подтверждений, что египтяне называли луну оком Гора. Ни в одном свитке не было такого.
– Дожди, ветры, - это все здесь, на земле, на поверхности. Никак не может быть в гробнице, - продолжал рассуждения лорд Гилберт. – И сын бога Ра на земле – это тоже об этом месте. Это же храм Амона-Ра! Да и, в конце концов, разве обелиск со скарабеем не самое идеальное место для портала в загробное царство Осириса? Где, как не в этом месте, должен быть вход для тех, кто хочет получить золотого скарабея из рук правителя подземного мира?
Профессор же, потеряв, видимо, надежду переубедить своего собеседника, потушил сигарету и направился по тропинке к озеру с пресной водой, расположенному неподалеку, на гладкой поверхности которого отражалась полная луна.
– Куда же вы, профессор? – окликнул его англичанин с рыжими усиками. – Без вас нам не разгадать этот ребус!
– Ай, - отмахнулся тучный мужчина, – Делайте, что хотите. Вы все равно меня не слушаете.
Уильям тем временем достал из кармана маленькую бамбуковую трубочку и такие же маленькие стрелы из щепы, острие которых было пропитано ядом. Мужчина взял трубочку в рот, засунул в противоположное отверстие щепку, прицелился и сильно дунул в сторону одного из охранников. Тот даже не пискнул. Лишь рукой схватился за шею, куда попала щепка, и потер место укола.
– Ты уверен, что они спишут это на москитов? – поинтересовалась Мэри, доставая из кармана точно такую же трубку и несколько щепок с ядом. – А если щепка вопьется в кожу и ее можно будет нащупать?
– Не думай – делай, - ответил ее спутник, выпуская вторую стрелу в полет. – Чем быстрее мы закончим, тем больше шансов, что они не успеют оказать сопротивление.
– Хорошо, - девушка кивнула. – Лишь бы подействовало.
Она повторила в точности все движения профессора и выстрелила отравленной щепкой во второго охранника. Тот с размаху ударил ладонью по месту попадания, а затем начал размахивать в воздухе руками, словно отгонял насекомых.
– Вот видишь, - ухмыльнулся Джонс, - твой клинок и револьвер наделали бы здесь много шума. А теперь они все заснут безобидным сном часов на пять, а, может быть, и все шесть.