Я лишилась дара речи.
Шеба подняла глаза и заметила меня.
– А ты, наверное, Мэри Джейн, – сказала она. – Иззи рассказывала о тебе.
Я кивнула.
– Классные шорты. – Она улыбнулась, и я почувствовала, что у меня подкашиваются коленки.
– Я вчера их обрезала. Мне кажется, они слишком длинные.
– Ха, что ж, это легко исправить, правда? – Шеба соскочила с банкетки и стала обыскивать стол. – Как они вообще что-то находят в этом доме?
– Иззи почти всегда знает, где искать. А что вы ищете?
– Ножницы!
Я открыла ящик, в котором копалась на прошлой неделе, когда искала овощечистку. Ножницы были там, спрятанные среди лаков для ногтей, маникюрных кусачек, автомобильной карты Мэриленда, палочек для еды в бумажной упаковке (и без нее), липких монет, жвачек «Риглис», резинок для волос и прочего хлама. Удивительно, но ножницы все еще были там. Я вынула их из ящика и подала Шебе.
– Иди сюда, залазь на скамейку, – сказала она.
Я подошла к банкетке и взобралась на нее. У меня дрожали руки. Я надеялась, что хотя бы ноги не дрожат.
– Давай сначала отпустим подвороты. – Шеба раскатала одну штанину моих шорт. Ее руки оказались прохладными и нежными. Я раскатала другую.
Шеба рассмеялась.
– Ты была пьяная?!
– Что?
– Когда ты их резала? Ты точно была пьяная!
– Нет! Я не пью.
– Я шучу. – Шеба подмигнула мне, а затем поднесла ножницы к краю шорт и начала резать ткань снизу вверх. – Поворачивайся, медленно.
Я стала поворачиваться по своей оси, и холодные ножницы в руках Шебы заскользили по коже, чертя линию вокруг бедра, пока я снова не оказалась к ней лицом. Теперь шорты едва прикрывали мои трусы. Маму хватил бы удар.
– Нравится?
Я кивнула. Шеба подцепила ножницами вторую штанину. Я снова начала медленно поворачиваться. Когда я сделала полный круг, в комнату вошли Коуны в сопровождении мужчины, имени которого я не помнила, хотя его лицо показалось мне смутно знакомым. Видимо, это и был тот самый наркоман. В огромной руке он держал увесистую книгу в твердом переплете.
– Мы приводим ее шорты в порядок, – сообщила Шеба.
– Прекрасно! – сказала миссис Коун и подмигнула мне.
– Мэри Джейн! – вскричала Иззи. – Шеба теперь живет с нами, но никому нельзя говорить!
Все рассмеялись, даже рок-звезда, которого я постепенно начинала вспоминать. Где-то я читала, что Шеба вышла за него замуж вскоре после отмены «Семейных уз». Братья не одобрили избранника, а родители отреклись от нее. Он был фронтменом популярной группы под названием «Раннинг Уотер». Все крутые девчонки в школе обожали их музыку, а я не могла назвать ни одной песни.
– Я Джимми, – представился он и протянул мне ладонь. Сначала я решила, что он хочет пожать мне руку, как доктор Коун в мой первый день работы. Но когда Джимми не выпустил мою дрожащую руку из своей, я растерялась, не понимая, чего он ждет. Догадавшись, что он хотел помочь мне спуститься со скамейки, я перевела дыхание и шагнула вниз, уставившись в пол, чтобы никто не заметил моего зардевшегося лица.
– А я Мэри Джейн, – почти прошептала я.
На мгновение я подняла на него глаза, и тут же снова опустила взгляд. Джимми совсем не походил на наркомана. А вот на рок-музыканта – очень даже. Его высветленные волосы, зачесанные вверх, стояли торчком. Рубашка была расстегнута до пупка, оголяя гладь вьющихся черных волос, из которых, точно два крошечных поросячьих пятачка из зарослей, торчали соски. На кожаном шнурке, болтавшемся вокруг его шеи, висели три синих перышка. Он тоже был босиком и в обрезанных шортах.
– Знаете, чего нам не хватает? – спросила Шеба.
Все выжидающе посмотрели на нее.
– Фруктового льда? – спросила Иззи.
– Ну, и этого тоже. Но я о другом. Смотрите: нас шестеро, а шорты обрезаны только у троих.
– Нам всем нужно обрезать шорты! – взвизгнула Иззи и выбежала из комнаты.
В другой ситуации я бы последовала за ней – в конце концов, в этом и заключалась моя работа. Но присутствие Шебы совершенно выбило меня из колеи, не говоря уже о том, что из-за новой длины шорт мне казалось, что мои ягодицы обдувает ветер. Я стояла тихо и боялась пошелохнуться, как будто надеялась, что это сделает меня невидимкой, и прислушивалась к разговору взрослых. Они много улыбались, фонтанировали энергией и выглядели счастливыми. Никто из них не был похож на психа или наркомана.