- Дело не в стыде и не в заговоре. Дело в политике, все очень запутано.
- "Запутано" - всего лишь слово. И вы втянули меня в эту неразбериху. Мне надо остерегаться не только представителей правительственной партии, но и Фолкстоуна, человека, который изо всех сил старался помочь мне.
- Мне очень жаль. Все сложилось очень неудачно. Но в политике нашими друзьями часто становятся те, кто раньше нас предавал, хотя и без всякого злого умысла.
- Так что вам требуется от меня?
- Заверить Фолкстоуна, что Кент за нами не стоял. Скажите, если вам нравится, что вы и я были в интимных отношениях и что я боюсь скандала, который может привести к разводу.
- Большое спасибо!
- Это может испугать его и удержать от дальнейших расспросов.
- А зачем я должна пугать его? Я нахожу его довольно приятным.
- Тогда придумайте что-нибудь другое, только не говорите правды.
Она села в постели, взбила подушки, бросила взгляд в зеркало и поправила шаль.
- Для патриота, полковник Уордл, вы очень впечатлительны. Как жаль, что министр юстиции не слышит вас.
- Моя дорогая, в политике все средства...
- Это политическое словоблудие. Не говорите мне о политике, от нее дурно пахнет. Хорошо, я заморочу голову его светлости, вам нечего беспокоиться. Но я явлюсь в палату. Если меня вызовут. Я не намерена заниматься доносительством, так что сохраняйте спокойствие. А теперь будьте добры, пойдите найдите его светлость и скажите ему, что наш тет-а-тет закончился.
Уордл с облегчением вхдохнул и выпрямился. Измученный взгляд, складка между бровями - все исчезло. Он вышел, и она услышала, что они разговаривают в кабинете. Она представила себе картину: Фолкстоун настойчиво расспрашивает, Уордл и Додд всячески уклоняются от прямых ответов. Только Бог знает, какие слухи ходят о ней самой. Послышался стук захлопнувшейся двери и звук шагов по улице. Они ушли, и она может расслабиться и поспать. Она собралась было скинуть шаль и погасить лампу, когда опять раздался стук в дверь.
- Войдите!
Ну что еще нужно этой Марте? Но это была не Марта - это был его светлость собственной персоной. Он был страшно возбужден, у него был вид заговорщика.
- Они ушли. Я отделался от них обоих, - сказал он, прошел на цыпочках к ее кровати и взял ее за руку.
О Господи... Ее сердце упало. Неужели ей предстоит и это? Настроение, в котором она пребывала всего полчаса назад, улетучилось. Момент был упущен, сейчас ей хотелось только спать. Она подавила зевок и попыталась улыбнуться.
- Я думала, вы тоже ушли.
- Я вернулся, чтобы пожелать вам спокойной ночи.
Она знала, что это значит, - она много раз проходила через это. Не с его светлостью радикалом, а со многими другими. В течением пяти минут все вели себя открыто, потом начиналось поглаживание рук, потом шепот и бормотание - и торопливая просьба. Лучше смириться с неизбежным, а потом отправить его домой. Притвориться, что он привел тебя в полный экстаз, - это обычно помогало. Он сползает с постели в полной уверенности, что покорил мир.
- Погасить свет? - прошептал он.
- Как хочешь.
Она взглянула на часы. Без четверти одиннадцать. Если он уйдет в четверть двенадцатого, хотя глупо на это надеяться, у нее останется еще восемь часов до чая, который подадут в семь... Но если, как подсказывал ей внутренний голос и что было наиболее вероятно, его светлость франкофил проявит свою полную несостоятельность - одни обещания и никакого результата, - у нее совсем не останется времени. Как раз тот случай: "делайте ваши ставки" и "вперед".
Глава 6
Среда двадцать второго февраля была последним днем для дачи свидетельских показаний, и полковник Уордл, заявив, что он больше не собирается вызывать свидетелей в пользу обвинения - письма, обнаруженные у капитана Сандона, полностью доказывали участие герцога Йоркского в махинациях с назначениями на должность, - уступил место лидеру палаты.
Господин Персиваль начал с того, что заявил о своем желании успокоить всех присутствующих в связи с задержкой обсуждения свидетельских показаний капитана Сандона и письма о майоре Тоунине. У многих членов палаты возникли подозрения, будто сторонники герцога Йоркского приказали капитану Сандону уничтожить письмо. Это все ложь.
Оппозиция выслушала это заявление в гробовом молчании. Многие обратили внимание, что господин Персиваль даже не заикнулся о том, что письмо было подделкой.
Лидер палаты сделал последнее отчаянное усилие скомпрометировать госпожу Кларк, вызвав для дачи свидетельских показаний госпожу Фавори, экономку, считая, что она будет свидетельствовать против своей хозяйки. И Марта, с округлившимися от удивления глазами, предстала перед министром юстиции.
- Вы служили экономкой у госпожи Кларк в доме на Глочестер Плейс?
- Да.
- Содержание дома стоило дорого?
- Конечно. Иногда обед готовили три повара, а если Его Королевскому Высочеству что-то не нравилось, госпожа Кларк нанимала еще одного повара.
- Часто ли госпожа Кларк принимала других джентльменов?
- Да, джентльмены ходили к ней толпами.
- До того, как Самюэль Картер стал работать у госпожи Кларк лакеем, он появился у вас в доме в обществе капитана Саттона?
- Его привел капитан Саттон, но дальше передней он его не пустил.
- Скажите, жила ли госпожа Кларк с джентльменом по имени Огилви?
- Я видела господина Огилви, но она никогда не жила с ним. Этот здоровяк довольно часто захаживал на Тэвисток Плейс.
- Вам знаком человек по имени Уолмсли?
- Зачем вам это понадобилось?
Вспыхнув от негодования и возмущения, Марта с упреком взглянула на министра юстиции. Сэр Вайкари Джиббс наклонился вперед. Ага... значит, к списку побед госпожи Кларк добавился еще один любовник?
Имя Уолмсли эхом пронеслось по залу. Уолмсли от Шропшира покачал головой и покраснел. Министр юстиции поднял руку, требуя тишины.
- Если, - обратился он к Марте, - вы можете что-то рассказать о некоем господине Уолмсли, я с радостью вас выслушаю.
Марта полезла за носовым платком. А вдруг, если она не скажет правду, министр юстиции посадит ее в тюрьму?
- Госпожа Кларк знает об этом, - ответила она. - Я была замужем за человеком, а оказалось, что он уже давно женат. Он обманул меня, но я ничего не знала - я ушла от него, как только узнала обо всем. И больше с ним не встречалась. Мы обвенчались в церкви в Вулвиче. Он - угольщик, и госпожа Кларк говорила мне не связываться с ним, а я не послушала.