— В Нью-Йорке есть свое очарование.
— А люди там приятные?
— В Нью-Йорке прекрасные музеи и оперные театры — одни из лучших в мире. Люди там культурные.
— Понятно.
Сойдя с тротуара, Туини сказал:
— А вот и мой дом, — при виде старого, обветшавшего здания он заметно скис. — Смотреть особо не на что, но… хорошей музыкой много не заработаешь. Артисту приходится выбирать между коммерческим успехом и своими принципами.
Темная внешняя лестница вела из двора на третий этаж. Мэри Энн могла только осязать свой путь во мраке; впереди шел Туини, слева был собственно дом. Они проскользнули мимо бочки с дождевой водой, полной размокших газет. Далее следовал целый ряд бочонков из-под масла, затем — лестница. Деревянные ступени стонали и прогибались под ее ногами; она вцепилась в перила и не отставала от Туини.
В квартире было сумрачно; Туини провел ее через коридор на кухню. Она с любопытством огляделась — вокруг было скопление мебели и каких-то предметов, но ни различить, ни понять толком, что к чему, она не смогла. И тут включился свет.
— Извините за беспорядок, — пробормотал Туини. Он оставил ее в кухне, а сам стал, по-кошачьи осматриваясь, бродить из комнаты в комнату. Имущество его было вроде как цело: рубашки не своровали, гардины не потревожили, виски не выпили.
На кухне поблескивала лужица; сырой линолеум свидетельствовал о недавней катастрофе. Однако водогрей был починен, последствия ликвидированы.
— Отлично, — сказал Туини, — поработал на совесть.
Мэри Энн, поняв, что тревога оказалась ложной, присмирела и бродила по квартире, рассматривала книжные полки, выглядывала из окон. Квартира располагалась очень высоко; отсюда было видно весь город. Вдоль горизонта бежали яркие желтые огни.
— А что это за огни? — спросила она Туини.
— Дорога, наверное, — безучастно ответил он.
Мэри Энн вдохнула слегка затхлый аромат квартиры.
— Интересно у вас тут все устроено. Никогда такого не видела. Я пока живу с родителями. Здесь можно почерпнуть массу идей для моего собственного дома… понимаете?
Прикуривая сигарету, Туини произнес:
— Что ж, я оказался прав.
— Похоже, водопроводчик уже приходил.
— Не о чем было беспокоиться.
— Простите, — потерянно произнесла она, — я просто думала о соседях снизу. Я как-то читала… в общем, это была реклама страховой компании, и там говорилось про водогрей, который взорвался.
— Теперь, коль уж пришли, можете и плащ снять.
Она сняла плащ и бросила его на подлокотник кресла.
— Похоже, я напрасно увела вас из «Королька».
Засунув руки в задние карманы джинсов, она вернулась к окну.
— Пива?
— Пожалуй, — она кивнула, — спасибо.
— Пиво восточное, — Туини налил ей стакан, — садитесь.
Она присела, неловко держа стакан. Стакан был холодным и запотевшим; по его стенкам ползли капли.
— Вы даже не знаете, живет ли внизу хоть кто-нибудь, — сказал Туини. Он высказал мысль и намерен был развить ее. — С чего вы взяли, что внизу кто-то есть?
Уставившись в пол, Мэри Энн пробормотала:
— Не знаю, я просто так подумала.
Туини уселся на край захламленного стола; теперь он начальственно возвышался над ней. По сравнению с ним девушка казалась совсем хрупкой и очень молоденькой. В своих джинсах и хлопковой футболке она вполне сошла бы за подростка.
— Сколько вам лет? — спросил Туини.
Ее губы едва шевельнулись:
— Двадцать.
— Да вы еще совсем девочка.
Так оно и было. Она и ощущала себя маленькой девочкой. Она кожей чувствовала его насмешливый взгляд. Было ясно, что ее ждет суровое испытание — ей собирались прочесть нотацию. Наставить на путь истинный.
— Вам нужно расти, — сказал Туини, — вам предстоит многому научиться.
Мэри Энн всколыхнулась.
— Святые небеса, а я что, не знаю? Я и хочу многому научиться.
— Вы здесь живете?
— Естественно, — с горечью отозвалась она.
— Учитесь?
— Нет. Работаю на дурацкой фабрике разваливающейся хромированной мебели.
— Кем?
— Стенографисткой.
— Вам нравится эта работа?
— Нет.
Туини разглядывал ее.
— У вас есть какой-нибудь талант?
— Что вы имеете в виду?
— Вам нужно какое-нибудь творческое занятие.
— Я просто хочу уехать куда-нибудь, где вокруг были бы люди, от которых не ждешь подвоха.
Туини встал и включил радио. Гостиная наполнилась голосом Сары Вон[3].
— Видно, досталось вам по жизни, — сказал он, возвращаясь в свою выгодную позицию.
3