Ты отправилась в кино, прямо посреди бела дня, точь-в-точь как рассказывала в своих интервью. Наверное, соскучилась по поп-корну. Интересно, ты когда-нибудь брала в кино своих малышек? Если нет, то напрасно. Как говорится, для тебя это раз плюнуть.
Сначала я не могла сообразить, в чем дело. Ты ведь большой босс, у тебя все расписано по минутам. Но потом до меня дошло. Фильмы — то, чем ты занимаешься. Ты должна постоянно смотреть картины, но у тебя есть семья, которая ждет тебя по вечерам. Ты собиралась поужинать вместе с Линн и Лори. Сколько им теперь? Двенадцать и тринадцать? Они ждали тебя домой, и ты хотела вернуться вовремя. Ну да, это очень хорошо. Если не считать того, что сегодня вечером дети тебя не дождались. Грустная история, если подумать, а я как раз думаю об этом.
Ты сидела на балконе в девятом ряду. А я — в двенадцатом. Я ждала и смотрела на твой затылок с крашеной прической. Как раз в это место должна была войти пуля. По крайней мере я так фантазировала. Разве не для этого люди ходят в кино? Помечтать. Убежать от жизни. Правда, фильмы теперь стали не те — слишком тупые или слишком жуткие.
Я не вынимала оружие до начала сеанса. Честно говоря, мне было страшно. Конечно, этот страх предназначался для тебя, важной персоны. Но ты не догадывалась, что происходит, даже не подозревала, что я рядом. Твои мысли были далеко.
Так я просидела довольно долго, положив пистолет на колени и время от времени целясь тебе в спину. Затем я решила подобраться к тебе поближе — практически в упор.
Мне хотелось взглянуть в твои глаза, когда ты поймешь, что тебя убили, что ты больше никогда не вернешься к Линн и Лори, не посмотришь ни одного фильма, не сядешь за рабочий стол, не почувствуешь себя важной шишкой.
Но когда я увидела твои выпученные глаза, мне стало не по себе. Куда только делись твои хваленые аристократические манеры? Вот почему я так быстро убежала из кинотеатра и не довела дело до конца.
Но тебя это, конечно, уже не волновало. Как там теперь погодка, Патси? Надеюсь, жаркая. Жарко, как в аду, — так, кажется, говорят?
Сильно скучаешь по детям? О чем-нибудь сожалеешь? Уверена, что да. На твоем месте я бы сожалела. Правда, я не важная персона. Я всего лишь маленький человек.
Глава 18
К девяти часам вечера все складывалось не слишком удачно.
Рукопожатие Жанны Галетты, детектива лос-анджелесской полиции, оказалось неожиданно мягким. Вид у нее был такой, словно она запросто могла сломать мне кости. Тесная оранжевая футболка обнажала внушительные бицепсы. Тем не менее это была довольно стройная женщина с угловатым лицом и пронзительными карими глазами, которые невольно приковывали взгляд.
Я заметил, что сам на нее таращусь, и опустил голову.
— Агент Кросс? Долго меня ждали? — спросила она.
— Не особенно, — ответил я.
Мне часто приходилось бывать на месте Галетты. Когда вам доверяют какое-нибудь громкое дело, все начинают буквально рвать вас на части. К тому же мой рабочий день почти закончился. А детективу скорее всего предстояло вкалывать всю ночь. Что ж, дело того заслуживало.
Эту милую историю ей подкинули часов двенадцать назад. Началось все в Голливуде, в западном Бюро, но все серийные убийства автоматически переводят в специальный отдел полиции. Чисто технически Мэри Смит пока не тянула на «серийность» — для этого нужно как минимум четыре зафиксированных преступления, — но лос-анджелесская полиция решила перестраховаться и сделать исключение. Я был полностью с этим согласен, хотя моего мнения никто не спрашивал.
Поднявшаяся в прессе шумиха и соответствующий нажим на полицейское управление уже достигли накала. Но когда письма в «Таймс» станут известны публике, возникнет настоящее безумие.
Детектив Галетта провела меня наверх, в небольшой конференц-зал, превращенный в «кризисный центр». Сюда поступала вся информация, так или иначе касавшаяся убийств.
Стена в зале была обклеена полицейскими отчетами, картой города, набросками сцен преступлений и фотографиями жертв. Мусорные корзины по углам ломились от пустых чашек и смятых контейнеров из соседних ресторанчиков. Судя по наклейкам, королем фаст-фуда у местных копов был «Уэндис».
Двое полицейских в рубашках с коротким рукавом сидели за большим столом, склонившись над толстыми пачками бумаг. Знакомая унылая картина.
— Освободите место! — бросила им Галетта.