Выбрать главу

— Но вы оставили нас, не предупредив ни единым словом! — произнесла миссис Бэнкс с чувством собственного достоинства. — Мне кажется, вы вполне могли бы сообщать, когда уходите и когда приходите! Я постоянно нахожусь в неведении!

— Мы все находимся в неведении, мадам, — заметила Мэри Поппинс, спокойно расстегивая перчатки.

— И вы, Мэри Поппинс? — задумчиво поинтересовалась миссис Бэнкс.

— Нет, она не находится, — храбро заявил Майкл и тут же поймал на себе сердитый взгляд Мэри Поппинс.

— Ну, как бы то ни было, вы здесь! — подытожила миссис Бэнкс, чувствуя, какая гора свалилась у нее с плеч: ведь теперь не нужно было ни давать объявление, ни посылать за мисс Эндрю…

— Да, мадам, — кивнула Мэри Поппинс и, аккуратно пройдя мимо миссис Бэнкс, положила ковровый саквояж на перила. Саквояж мягко скользнул вверх и со свистом влетел в Детскую. После этого Мэри Поппинс легонько подтолкнула зонтик. Он раскрыл свои черные шелковые крылья и устремился вслед за ковровым саквояжем с пронзительным попугаячьим криком.

Дети открыли рты от удивлений и повернулись взглянуть, заметила это мама или нет.

Но миссис Бэнкс думала только о том, как побыстрее добраться до телефона.

— Дымоход в гостиной вычищен. У нас на обед бараньи отбивные с горошком! А еще Мэри Поппинс вернулась! — выпалила она на одном дыхании.

— Не может быть! — послышался голос мистера Бэнкса. — Я приду и посмотрю сам.

Миссис Бэнкс счастливо улыбнулась и повесила трубку…

Мэри Поппинс чопорно поднялась по лестнице. Дети устремились мимо нее в Детскую. Ковровый саквояж лежал на камине, а на своем обычном месте, в углу, стоял зонтик с ручкой в форме головы попугая. Все было как всегда, словно и зонтик и саквояж никогда не покидали этой комнаты. Аннабела прекратила плакать и с удивлением уставилась на Мэри Поппинс. Потом улыбнулась беззубой улыбкой и принялась наигрывать, словно на губной гармошке, на кончиках пальцев.

— Гм! — мрачно хмыкнула Мэри Поппинс, укладывая шляпку в коробку. Сняв пальто, она повесила его на крючок за дверью. Затем взглянула на свое отражение в зеркале и наклонилась, чтобы открыть ковровый саквояж.

В саквояже абсолютно ничего не было, кроме небольшой рулетки.

— Для чего это, Мэри Поппинс? — спросила Джейн.

— Для тебя, — ответила она быстро. — Чтобы измерить, на сколько ты выросла.

— Не стоит беспокоиться. Мы все выросли на два дюйма. Папа недавно нас измерял, — сообщил Майкл.

— Будь добр, стой спокойно! — сказала Мэри Поппинс, не обратив на замечание Майкла ни малейшего внимания. Она измерила его с головы до ног и громко фыркнула:

— Как и следовало ожидать! Ты делаешься все хуже и хуже!

Майкл вытаращил глаза.

— На рулетках не бывает слов, на них бывают только дюймы! — возразил он.

— С каких это пор? — высокомерно бросила Мэри Поппинс, сунув рулетку ему под нос. На ленте большими синими буквами было написано:

ХУЖЕ И ХУЖЕ

— Ой! — воскликнул Майкл испуганным шепотом.

— Будь добра, подними голову повыше! — распорядилась Мэри Поппинс, измеряя рост Джейн.

— Джейн выросла в упрямого, ленивого, эгоистичного ребенка, — торжественно прочитала она.

На глаза у Джейн навернулись слезы.

— Мэри Поппинс, не может быть! — воскликнула она, так как помнила только те моменты, когда вела себя хорошо.

Мэри Поппинс между тем примеряла рулетку Близнецам.

— Очень шумные, — прочла она минутой позже.

«Капризная и испорченная», — таков был диагноз Аннабелы.

— Так я и думала! — фыркнула Мэри Поппинс. — Стоило мне отлучиться, как дом превратился в зверинец!

Наконец она обернула рулетку вокруг собственной талии, и удовлетворенная улыбка расплылась по ее лицу.

«Лучше чем обычно. Практически Совершенна», — гласила надпись на измерительной ленте.

— Как и следовало ожидать, — заметила Мэри Поппинс и прибавила тут же со свирепым взглядом:

— А ну, марш умываться!

Дети наперегонки побежали в ванную. Теперь, когда Мэри Поппинс вернулась, все шло как нельзя лучше. В мгновение ока дети были вымыты. Никто сегодня не ныл за ужином, никто не оставил ни крошки, ни капли! Поставив на место стулья, дети сложили салфетки и забрались в постель.

Мэри Поппинс ходила по Детской, подтыкая им одеяла. Дети чувствовали привычный запах белого крахмального передника и жареных тостов. Они видели очертания хорошо знакомой фигуры и в восхищении молчали, наблюдая за ней.