— И что он выбрал?
— Он выбрал мир.
— А при чем тут вселенская справедливость? — не поняла Ребекка.
— Притом, что человек по природе эгоист и герой должен был выбрать любимую, а автор сделал как надо и якобы спас мир.
— А почему якобы?
— Потому что нигде не было сказано, что мир действительно погибнет, если ворота откроются. Герой просто струсил.
— Черт, тебя послушать, так даже интересно.
— Ну, вообще-то не сильно, — сморщила носик Мэй. — Но почитать или послушать можно.
— Спасибо, — с уважением кивнула Ребекка. — Идем в класс?
— Пошли.
— Ой, а кто это у нас тут? — елейным голоском спросил незнакомый Мэй молодой человек. — Никак Дюймовочка.
— Очень оригинально, Тод, — скривила лицо Ребекка.
— Привет, Беки, представишь нас? — дружелюбно улыбнулся парень, названный Тодом.
— Мэй — это Тод, Тод — это Мэй.
— Привет, — парень пожал протянутую ему руку.
— Привет, — кивнула Мэй.
— Ты новенькая?
— Какой догадливый, — закатила глаза Бэки.
— Она меня любит, — нагнулся к Мэй парень и ту же получил по голове от Ребекки.
— Пошли, Мэй, нам пора, — девушка ухватила одноклассницу за руку и потащила в класс.
— Пока, Мэй, — раздалось им в спину.
— Пока Мэй, — передразнила Ребекка. — Козел.
— Он тебе нравится? — спросила Мэй.
— Кто? Тод? — возмутилась Беки. — Вообще-то да, — тут же смутилась она. — Только ты не говори не кому. Хотя все и так знают, — добавила она тише.
— Буду иметь в виду, — улыбнулась Мэй.
— А что тебе тоже понравился?
— Да ничего вроде так, — пожала плечами Мэй. — Но раз он твой, то без проблем. Могу вообще с ним не разговаривать, если очень хочешь.
— Ну совсем-то не стоит, — пробормотала Беки. — Но не кокетничай с ним, ладно?
— Обещаю, — подняла руку Мэй. — Ты мне потом расскажешь, кто тут с кем, чтобы я никому дорогу не перешла.
— А ты уже на кого-то глаз положила? — оживилась Ребекка.
— Кто на кого глаз положил? — услышал последнюю фразу Джон, уже сидящий на своем месте.
— Никто, — поспешила ответить Мэй. — Просто чтобы знать, — добавила она тише для Ребекки.
— А давай на обед вместе пойдем, я тебе все расскажу, — так же шепотом предложила девушка и подмигнула Мэй.
— Ой-ой-ой, сплошные тайны, — скорчил рожу Джон. — Так на кого ты все же глаз положила, Мэй? — парень присел около стола девушки на корточки.
— Еще ни на кого, — улыбнулась Мэй. — Я пока присматриваюсь. Как только определюсь, тебе непременно сообщу.
— Добрый день, дети, — раздалось громогласное приветствие от дверей. Мистер Джонс стремительно вошел в класс.
— Так звонка же еще не…. - начал было Сильвио, и тут же раздался сигнал к началу урока.
— Уже, — улыбнулся учитель. — Итак, к сегодняшнему занятию я велел вам прочесть книгу "Седьмые врата". Так что же вы мне скажите по поводу прочитанного? Мисс Дарвин? Думаю, у вас при желании не получится слиться с партой. Может, поделитесь с нами своим мнением?
Беки беспомощно оглянулась назад.
— Вы же читали "Седьмые Врата"?
— Это… книга…в общем она о том что автор идеализирует вселенную, а главный герой мудак. Ой, — девушка закрыла себе рот рукой.
— Интересное мнение, — учитель удивленно раскрыл глаза. — Обоснуйте.
— Там нигде не было сказано, что мир умрет если ворота открыть, — осторожно подбирая слова начала Ребекка и снова оглянулась на Мэй. Та одобрительно кивнула. — А значит, он просто струсил и предал любимую, — более уверено продолжила девушка.
— Но вероятность гибели мира все же была, — мистер Джонс присел на край своего стола.
— Точной информации не было.
— Весьма интересное мнение, — кивнул мужчина. — То есть вы считаете, что можно было рискнуть?
— Если бы по настоящему любил, рискнул бы.
— Мнение имеет право быть, спасибо Ребекка. У кого-нибудь есть другое мнение? — все молчали, а потом, уверенно вверх взметнулась одна рука.
— Прошу вас, Далила, — кивнул учитель.
— Я не согласна. Герой поступил так, как должен был поступить. Рисковать жизнью мира, ради одного уже даже не живого человека недопустимо.
— То есть, по-вашему, жизнь одного человека менее важна чем много жизней?
— Да, — с вызовом ответила девушка. — К тому же она все равно уже мертвая была.
— Вы затронули очень сложный философский вопрос Далила, — мягко улыбнулся мистер Джонс. — Жизнь индивидуума против жизни общества.