Мы заколотили переднюю часть дома, оставляя рисунки на завтра. Мы обнаружили тетушку на кухне.
— Пора. Я собрала последнее.
Она кивнула Тенсу.
Я еще не видела такого мрачного выражения на его лице.
— Ты уверена?
Она казалась побежденной.
Его лицо стало совсем могильным, когда он надел свои самые тяжелые ботинки и пальто.
— Ты куда? — спросила я.
— Наружу. — я мигнула от такой злобы в его голосе.
Наверное, мое лицо отразило боль, так как он смягчился и сказал.
— Прости, я должен пойти проверить кое-что. Я вернусь к ужину. С тобой все будет в порядке. Попробуй отыскать что-нибудь, о чем мы тут говорили.
Он прошел мимо меня, направляясь к крыльцу, ненадолго остановился, чтобы поцеловать мои волосы.
— Я хочу отведать шоколадный торт. Давай я научу тебя семейным рецептам, ага? — тетушка потянула мою руку, и я пошла за ней.
Тенс закинул на спину огромный рюкзак и открыл заднюю дверь. Свистнул, и из соседней двери выскользнула Кустос.
— Я вернусь.
Он подмигнул мне, но я не почувствовала облегчение от этого жеста.
— Почему ему надо уходить? — спросила я тетушку.
— Дорогая, дотянись, пожалуйста, до верхней полки. Там я храню особенную шоколадную пудру. Неужели ты не хочешь шоколадного пирога? Давай еще приготовим макароны с сыром. С нуля. Бабушка всегда знала лучшие рецепты вкусных блюд. Запиши этапы приготовления, ты должна знать, как сготовить эти блюда.
Она включила радио, настроила волну, на которой играли музыку больших ансамблей, и старые трещавшие записи артистов тридцатых и сороковых годов.
— Слушай. Элла Фитцджеральд. Она заставит тебя почувствовать себя лучше.
Я прилежно записала рецепты лапши и сыра. Ароматы масла и сыра заполняли кухню — от них живот стал урчать. Я была голодна, но в то же время очень беспокоилась. Мы вытащили из духовки кастрюлю и поставили туда торт. За окном стало совсем темно, и я то и дело подходила к нему, пытаясь найти Кустос и Тенса, вздрагивая от каждого шороха.
— Мои родители в безопасности? — спросила я.
— В достаточной безопасности, — тетушка поджала губы.
— От меня? — не смогла я сдержаться.
Она в шоке подняла взгляд.
— Господи, нет, детка. От Атерности, от ужаса. Как ты думаешь, почему мы отсылаем Фенестр от своих ближайших родственников. Чтобы не подвергать их опасности.
— Я увижу их когда-нибудь?
— В свое время ты сможешь к ним поехать, — тетушка взяла меня за руку и сжала с удивительной силой. — Мы должны защищать тех, кого мы любим. Все, кто рядом с нами, уязвимы и находятся в опасности. В былые времена у нас были воины-Защитники. Их больше нет. А у тебя есть Тенс. Может так оказаться, что он один из воинов, но только время покажет, так ли это. Нет способов быстро проверить, какова его судьба.
— Значит, я не могу иметь семью?
— Нет, ты должна иметь семью, но каждый день они будут подвергаться риску. Это твой путь, Меридиан.
— Тогда почему у меня не может быть родителей прямо сейчас?
— Если ты не изменишься, не сделаешь свой выбор, тогда ты захватишь всех, кто рядом, и заставишь их перейти. Ты знаешь, как открыть окно, но не как его закрыть. Если не будешь осторожной, то запутаешься в жизненной энергии.
— Я убью всех вокруг себя?
— Не совсем так, дорогая.
Тетушка наложила лапшу в тарелку так, будто она только что сообщила мне, что завтра будет дождливо.
— Ты будешь в порядке. Я знаю эти штуки. А теперь отведай лучей в мире лапши с сыром.
Я не поверила в ее слова до конца, но она так хотела, чтобы я не волновалась, чтобы не убежала в панике, не сдалась. И когда я сделала первый укус, то я оказалась в мире сливок, заварного крема и сыра.
— Боже мой, как вкусно, — промычала я.
— Я знаю, — тетушка захихикала как ребенок.
Мы поели. Торт остыл и мы заморозили его. Тенс до сих пор не вернулся. В конце концов я не выдержала и взяла кусок пирога и высокий стакан холодного молока.
— Я не знаю, умела ли мама готовить. Эти рецепты были написаны до того, как мне исполнилось шесть лет. Можешь себе представить? Она записала их на обратной стороне рекламных страниц. Папа сохранил их и опробовал все — раз в месяц он готовил новое блюдо. Бабушка удостоверилась, что я их выучила.
— Все просто замечательно, — сказала я и попыталась незаметно для тетушки выглянуть в окно.
— Я обещаю, он вот-вот вернется, — дотронулась тетушка до моей руки. — Пойдем, составишь мне компанию, а я закончу это одеяло.
— Чье это одеяло? — спросила я, садясь напротив ее шитья возле камина в библиотеке. Мы не могли обогреть кухню из-за разбитого окна. Тетушка с любовью развернула одеяло так, как будто разворачивала самый дорогой подарок в мире.
Она чуть грустновато улыбнулась.
— Моё.
Живот подпрыгнул.
— Но ты же говорила…это же все…ты сказала…
— Я говорила, что делала одеяла каждой души, которая проходила через меня.
— Правда?
Слезы подкатили к самому горлу. Я хотела заткнуть уши и закричать.
— На этом одеяле изображено все, чему я научилась, что усвоила. Это неизгладимое впечатление каждого лица и истории, что затронули мою душу.
— Я люблю тебя. Почему я… — шептала я сквозь комок слез в горле. Почему именно я?
— Я знаю, дитя. Только Фенестра может пропустить другую. Если мы умираем без помощи, энергия Фенестры меняет форму. Так нас становится все меньше. Поэтому нас так мало на рубеже тысячелетий. И именно поэтому Атерности пытаются уничтожить нас или превратить в одну из них. Почти настало время тебе занять свое место. И почти настало время мне снова взойти. Я хочу увидеть Чарльза в своей следующей жизни.
Я стала расхаживать по полу.
— Но я же еще ничего не знаю. Я, возможно, не смогу…
— Ты сможешь и ты это сделаешь.
Сталь в ее голосе потребовала, чтобы я перестала кипеть.
— Ты должна найти других, прежде чем они украдут последних. Мы вымираем, Меридиан, и все больше душ оказываются в ловушке, больше энергии навсегда уходит во тьму из-за Атерности.
— Как я должна… — Я поперхнулась, едва дыша. Я. Я здесь. И на меня ведется охота.
— Если Атерности преуспеют в уничтожении Фенестр, тогда у них будет прямой доступ к миллионам невинных душ. Подумай об энергии. Начнется уничтожение. Ты должна найти нас. Помоги нам. Научи нас. Храни знания, историю. Используй свои инстинкты и помощь, посланную тебе Создателями.
— Но где они? Где другие Фенестры? Почему они не пришли сюда, к тебе?
— Не каждому повезло так, как тебе. У тебя есть семья, следующая традициям в старом стиле. Люди в этом столетии предпочитают вещи, которые они смогут посмотреть и потрогать. Они не верят — и теряют свою историю и магию. Они не знают, кто они на самом деле.
Тяжелые шаги застучали по крыльцу. Тенс заорал — Это я! — прежде чем вошел внутрь, уже без рюкзака.
— Простите, понадобилось больше времени, чем я ожидал. — он не потрудился снять ботинки, разнося снег и грязь по всем коридору.
Тетушка пихнула меня к кухне.
— Иди и накорми его тортом. Я посижу здесь у огня.
Запах табака и роз наполнил коридор.
— Тенс, ты куришь?
— Никогда. А что?
— А тетушка?
— При мне никогда.
— Ты чувствуешь запах?
— Не-а.
— Здесь кто-то есть. Я готова поклясться, что кто-то все время тут курит трубку.
Грохот над головами заставил нас обоих уставиться на потолок.
— Оставайся здесь, — сказал Тенс.
— Нет. Я пойду с тобой.
Даже его самое суровое выражение лица не заставило бы меня отпустить его наверх одного. Мы дошли до верха лестницы, но все казалось в порядке. Дверь в комнату, где я нашла ножницы, была широко раскрыта.
Я показала Тенсу, аккуратно двигаясь ко входу. Тенс протопал в комнату. Сначала мы ничего не видели. Потом Кустос, подвывая, выплюнула трубку прямо к моим ногам.