— Это старая трасса через перевал, — объясняла Таня на ходу. — Прежде чем построили современный серпантин, всем приходилось ездить здесь.
Лида огляделась. Дорога выглядела давно заброшенной, но сухой климат Алтая да крепкие каменистые грунты позволили ей сохраниться до наших дней. Местами вплотную к дороге подступали низкорослые лиственницы и березы. Очень крутой и извилистый, в прошлом этот перевал был по-настоящему опасен, а сегодня старая дорога стала популярным местом для пеших прогулок. Панорамы с нее открывались просто сказочные, но Таня не позволяла Лиде остановиться. Наконец из-за поворота им открылась странная картина: на относительно ровном участке рядом с дорогой кто-то возвел множество непонятных каменных сооружений, не то пирамид, не то домиков.
— Тебе нужно сделать такой же, — безапелляционно заявила Татьяна. — А потом пойдем делать вязки на шаман-дереве.
— Что? — опешила Лида. — Это еще зачем?
— Нужно построить домик, чтобы вернуться сюда еще однажды. А может быть, и не однажды.
— Это как бросить монетку в фонтан? И с тем же успехом? — до Лиды дошло, что строгий Алексей подразумевал под «глупостями».
— А вязки на дереве делают, чтобы желание исполнилось. Чтобы духи помогли нам на трудном пути. Говорят, души усопших шаманов вселяются в некоторые деревья. Пойми, Алтай — не Новокузнецк и не твоя Метрополия. Это особый мир поверий и духов природы.
— А ты веришь в духов?
Таня растерянно обернулась и не ответила.
— Извини, я не вижу смысла участвовать в обрядах, которых не понимаю.
Таня насупилась и пошла прочь. Лиде не хотелось обижать подругу, она просто пыталась быть честной. Лидия догадывалась, что большая часть Таниных путаных предрассудков имела мало общего с настоящими верованиями алтайского народа. Лиде оставалось лишь с грустью созерцать, как подруга нашла домик, не иначе как ее собственный, и заботливо проверяла, крепко ли держатся камни.
Лида тихо ретировалась, ее буквально заворожил открывшийся с перевала вид. Куда ни глянь, везде высились величественные горы, а меж их отрогами петляли речушки и вился Чуйский тракт. Лида сошла с дороги и приблизилась к странному деревцу. По-видимому, маленькая лиственница погибла, а ее мертвые ветви сплошь покрылись лишайником, словно сине-зеленым инеем. Соседняя лиственница была украшена длинными белыми лентами. Так вот они какие — вязки. Люди загадывают желание и повязывают ленту на счастье. Сколько их здесь, и за каждой чья-то сокровенная мечта!
Чуть поодаль Лида заметила какое-то движение, а цвет зелено-коричневой камуфляжной рубахи показался ей знакомым. Притаившись за деревом, она наблюдала, как водитель Алексей (на серьезных щах!) проверял сохранность своего каменного домика, который был не в пример массивнее и основательнее прочих.
Напоследок Лида обернулась к югу. Словно полотнище темного атласа, сморщенное и небрежно брошенное — так выглядела уходящая к горизонту, вздыбленная рядами холмов бурая земля. И не нужно быть ни художником, ни поэтом, чтобы ощутить — это красиво!
***
Когда микроавтобус начал осторожно спускаться с перевала, Лида тотчас же обратила внимание, насколько изменился окружающий мир, он буквально стал другого цвета. Пустыня осталась позади, и сейчас за окнами машины все чаще встречались пятна зелени. Горы вокруг уже не казались такими безжизненными, в нижней части их повсеместно покрывали кустарник и редкие лиственницы, а по обочинам дороги росла трава. Лиде подумалось, что Теректинский хребет крепостной стеной защищает страну от неумолимого нашествия пустыни. Вот только надолго ли? Здесь, в Южной Сибири, люди живут самой обычной жизнью, не думая о плохом. Но что начнется, когда оборона будет прорвана, и пустыни станут захватывать все новые территории, делая бесплодными поля, уничтожая пастбища? На что тогда сгодятся термокостюмы, которые они здесь тестировали?
«Что мы делаем?! Пытаемся продлить мучительную агонию человечества?» — размышляла Лида под монотонный гул двигателя.
— А я думаю, что термокостюмы никого не спасут, — словно в ответ на ее невеселые мысли откликнулась Татьяна. — Мы отступаем. Изменение климата убивает один район за другим, и люди бегут туда, где жизнь еще возможна. Но однажды бежать будет некуда.
— Возможно, мы еще успеем прожить свои жизни нормально? — заметил Николай.
— А после нас хоть потоп? — распалилась Таня. — Это все неправильный подход! Вот европейцы-то уже осваивают Марс, американцы и канадцы — Луну. Наши вроде бы начинали национальную космическую программу, да только в последние годы о ней ни слуху ни духу. А у других-то корабли уже взлетают!