– Это мило.
Спокойно ответил граф. Даже слишком спокойно. Принцесса не знала, как реагировать на такое безразличие и они просто сидели молча. Спустя некоторое время граф сам прервал неловкую тишину.
– Знаете, тогда, давно, когда магические чары ушли из наших сердец, я просто не знал, куда мне идти. Меня отвергли не только Вы. Моя старая жизнь отказалась меня принимать. И вот я пришёл на эту землю и вложил в неё всю свою энергию. Мне было больше некуда её направить. Я больше не видел способа выразить свою любовь с пользой. Этот сад – олицетворение того, что я чувствовал тогда. Глупый и совсем молодой.
– А что Вы чувствуете сейчас, граф?
С замиранием сердца спросила принцесса.
– Со временем моя любовь изменилась. Я стал подходить к ней более осознанно. Я позволил заметить себе не только Ваши достоинства, но и недостатки. Ваш дурной характер, например. Так, образ моей любви стал принимать другой облик. Я до сих пор отношусь к нему с нежностью. Но, к счастью, у меня поубавилось пылкости. Ещё мне в этом помогла Петуния. Ваша ведьма – защитник. Кстати, Вы не знаете, но мы теперь живём вместе. Она нашла меня через месяц после всего произошедшего. Скоро будем праздновать пятилетие совместной жизни.
Принцесса была ошарашена этой новостью.
– Как? Так Вы не один?
– Разве работящий мужчина в моём возрасте может быть один?
Саркастически спросил граф. Это можно было рассматривать как некую месть. Дело в том, что он знал, что у принцессы после его ухода начались серьёзные споры с королевой. Та требовала отыскать графа и продолжить дворянский род. Принцесса же настаивала на своём "счастье" и на том, что она не любит графа, и потому никогда за него замуж не выйдет. Королева же всегда говорила ей, что незамужних, хороших и работящих мужчин в её возрасте уже не найти, и что граф был очень редкой находкой. Споры в этом духе проходили долго и не вели ни к чему. Графа никто так и не начал искать. Мужа принцессе – тоже.
– Жаль…
Грустно вздохнула она.
– Не печальтесь. Только подумайте, в Вашем королевстве есть сад, полностью посвящённый любви к Вам. Даже дерево, под которым мы сидим, не обычное. Это сакура. Японская вишня. Оно растёт и в Вашем замке. Я тайком договорился с садовником, и он дал мне росток от вашего дерева. В Японии это растение очень высоко ценят. Считается, что оно олицетворяет любовь. И у него есть имя. Я назвал его в Вашу честь. Джулия.
Принцесса покраснела и чуть не прослезилась.
– Меня так давно никто не называл по имени!
– Я знаю. Джулия. Я знаю.
Сказал граф и обнял её. Она обняла его в ответ. Теперь в её объятьях снова была та любовь, которой так не хватало графу. Однако сейчас он был не готов принять её. Он считал, что он уже с Петунией и не смеет ей "изменять". Принцесса понимала это. Между ними снова воцарилась тишина. Принцесса думала про себя, что упустила свой шанс. Что она была так глупа и так слепа! Граф ощущал ее мысли.
– Знаете, Джулия, а ведь этот сад наполнен не только любовью. В нем я дошел до самых важных мыслей.
– Самых важных?
Удивилась принцесса.
– Это Вы мой дурной характер имеете в виду?
– Нет, нет, что Вы, не только.
Рассмеялся граф.
– Я понял здесь, что все люди идиоты. И что все страдают.
– Снова Вы с Вашей иллюзорной философией, граф.
Недовольно заметила принцесса.
– Что Вы! Ни в коем случае! Никаких иллюзий. Все крайне конкретно.
– Тогда приведите примеры.
Как бы бросая вызов графу, сказала принцесса.
– Как пожелаете! Вот, возьмем, например, Вашу семью. Король и королева. Все королевство восхищается их мудростью. А они на самом деле глупцы, которые не могут защитить даже себя.
У принцессы чуть было не открылся рот. Еще ни разу в жизни она не слышала такой критики в сторону своих родителей. Поэтому она не посмела перебивать графа.
– Да что Ваши родители, вся аристократия – это был один сплошной клубок идиотизма. Их имена были записаны в регистр? В так называемую «большую книгу»? И практически никто не позаботился о том, чтобы убрать свои имена оттуда. А ведь достаточно было заплатить паре колдунов или колдуний, и они бы позаботились об этом. Петуния пробралась в тюрьму, чтобы поговорить со мной. Уж обвести революционеров вокруг пальца ей бы не составило труда. Но я не знаю ни одного аристократа, кто так бы поступил.