Выбрать главу

   Губа представляла собой маленький домик из четырех комнат. В одной из них был кабинет начальника, две для матросов, в каждой из них стояло по четыре деревянных топчана, и одна офицерская, где стоял стол и две койки. Начальником на губе был пожилой мичман Петрович. Сидел он каждый день в пустом домике, конечно, скучал и

от этого изрядно одичал. Когда пришел Сергей, он настолько обрадовался, что не знал, куда его посадить. Сожалел только, что всего на трое суток…

   В обед пришла Лиза, принесла в термосе борщ, помидоры, чекушку и пирожки с мясом. Пока Сергей с Петровичем расправлялись с обедом, Лиза читала им рассказы из журнала «иностранная литература». Вечерами Петрович отпускал его ночевать домой, слезно просив вернуться не позднее 6 утра. Вдруг кто придет проверять…

Через трое суток Сергей вернулся на корабль. Командир встретил его на юте.

   - Я уж хотел посылать за тобой, нам в море выходить. Ну, как жилось на губе?

   - Отлично отдохнул командир, Жаль мало – всего трое суток.

   - Это все, что могу. Надо было больше лаяться с комбригом, он бы дал десять. Ладно, иди, готовься к выходу.

   Командир корабля капитан 3 ранга Левченко был человеком непоколебимого спокойствия и из себя выходил крайне редко. Был он худощав, небольшого роста. Голос имел твердый, но не громкий, нецензурными оборотами речи пользовался крайне редко. Начальство его недолюбливало, в дивизии в фаворе были крикуны и матершинники. Поэтому его второй год передерживали в капитанах третьего ранга и не переводили на эсминец, где он мог получить кавторанга.  Он был строг, но справедлив, Дело свое знал хорошо и экипаж его уважал. У Сергея с ним сразу же сложились ровные, хорошие отношения, которые сохранились до конца пребывания на корабле.

   В одной каюте с Сергеем квартировал командир боевой части связи Костя Разумовский, он тоже в этом году закончил училище. Связистов готовило Высшее Военно-Морское

училище радиоэлектроники имени Попова. И славилось оно тем, что электронщиков готовило классных, но моряков неважнецких. Оба лейтенанта быстро сдружились, сначала сами, а вскоре и семьями.

   Служба у Кости с самого начала, как говорят в народе, «не пошла». В море, даже при небольшой болтанке до трех баллов, он становился белый как бумага, и функционировать

практически не мог. Будучи дежурным, по кораблю, постоянно допускал упущения по службе, а вахтенный офицер из него был вообще никакой. Понятно, что Разумовский на корабле сразу стал «мальчиком для битья». Фитили и нагоняи получал едва ли не каждый день. В то же время, Костя обладал поистине энциклопедическими знаниями, да и руки у него были «золотые». Покопавшись на свалке, куда свозили с кораблей списанную аппаратуру  и, надергав оттуда всяких транзисторов и сопротивлений, мог за вечер собрать приемник или рацию. А отремонтировать телевизор было для него, как раз плюнуть. Кстати,  все связисты на бригаде, в той или иной степени, обладали подобными качествами. Непонятно, чему и как их учили в училище. Ребята они были толковые и грамотные, но как строевые командиры были ни к черту.

   Как-то, сменившись с дежурства, Сергей спустился в каюту. На диванчике сидел Разумовский и был он в изрядном подпитии. На Костю это было не похоже – он числился в непьющих. Как и следовало ожидать, обретя в Сергее терпеливого слушателя, Костя изливал ему душу, как ему надоела эта служба, как ему все противно и, что он твердо решил уходить на гражданку…

   Сергей же приводил ему аргументы, что списаться с флота дело дохлое.  У людей на это уходит от 5 до 7 лет. За это время и нервы вымотают, и от здоровья ничего не останется…

   - Я уйду на гражданку в течение года. Спорим на ящик пива! Здесь все привыкли к грубости и ругани. Их (начальство) ничто не проймет ни прогулы, ни пьянки. Тут нужно действовать тоньше. Пожалуй, единственно к чему они не готовы это к насмешкам над собой. Смех будет моим оружием! Я все продумал, но ты должен мне помогать. Согласен?! Для начала найди мне лошадь…

***

      На окраине жилого городка, на отшибе, располагалось несколько частных домиков, где жили местные жители. Аборигены, как их называли в народе. В крайней хибаре жил одинокий цыган и у него была лошадь. Это была единственная лошадь на всю округу. Она была старой, для работы уже не годилась, но цыган, помня ее многолетнюю службу, продолжал держать ее. Видно по старой дружбе или для компании. Сергей с цыганом столковался быстро и договорился брать иногда лошадь в аренду, оговорив плату – бутылка водки в день.