- Экипажу переодеться в форму три первого срока. Думаю, это конец. Прощайте.
Дошло до всех. На палубу начали выползать люди, скалывали лед кто, чем может, обдирая кожу на руках, ломая ногти… Командир решил применить довольно рискованный прием, терять ведь все равно уже было нечего. Артиллеристы вылили на казенную часть носового орудия несколько ведер кипятка. Оголился замок. Вставили холостой снаряд и произвели выстрел. К счастью орудие не развалилось, но от содрогания корпуса с бака отвалился большой кусок льда и упал за борт. Остальной монолит льда получил трещины, что позволило его дробить на более мелкие фракции. Кусок льда, отвалившийся с бака, упал с наветренной стороны. Теперь волны подымали эту глыбу, весом в несколько тонн, и обрушивали о борт. Эти удары сотрясали корпус, громом отдаваясь во всех помещениях, словно рассерженный бог океана Посейдон ударял в гневе своим трезубцем по беспомощному кораблю, оставшемуся без хода в бушующем море.
Ветер снова поменял направление, чем начал сбивать волну. Обрастание льдом несколько замедлилось. Подошел танкер и подал шланги, начали принимать топливо. Через час шланги снова порвало. Больше на танкере целых шлангов не осталось, но на корабле уже заполнили несколько танков и, наконец, можно было дать ход. Дали малый ход, затем средний. Качать стало меньше. И хотя обледенение продолжалось, критическая ситуация уже оставалась позади. Командир включил трансляцию:
- Всем мои поздравления! Будем жить!
На мостик, пошатываясь, поднялись доктор с особистом. Оба «благоухали» мощным перегаром, с которым не справлялся даже свежий ветер. Командир смерил взглядом парочку:
- С первого раза угадаю, что неприкосновенный запас медицинского спирта в лазарете уничтожен штормом.
- Ну, так думали конец. Чего же добру пропадать.
На следующий день шторм начал стихать до вполне терпимых значений. За завтраком в кают-компании все обратили внимание на седину, появившуюся на висках командира.
Встречать нас вышло 5 кораблей во главе с комбригом. Видно, танкер донес в штаб флота о критическом положении «Гепарда». Как потом рассказывал комбриг, корабль он не узнал, принял за кусок льда. Входить в базу в таком виде командир не решился, зачем пугать людей. Встали на якорь у острова Аскольд, где сутки обкалывали лед. Затем проследовали в залив Стрелок и к обеду встали на свое штатное место. Отобедав, Сергей с лейтенантом Судаковым сошли на пирс размять ноги. С непривычки, твердая земля ходуном ходила под ногами. Ботинки скользили по заиндевевшему бетону. Со стороны могло показаться, что лейтенанты выпили, а закусить забыли. Поднялись на бугор, возле КПП, отсюда хорошо было видно причалы и корабли. На «Гепард» было больно смотреть. Краска, ободранная льдом и волнами, обнажила борта, зияющие суриком и ржавчиной. Эти пятна, словно кровоточащие раны, покрывали корпус. Часть борта, куда ударяла пресловутая глыба, деформировалась. Листы обшивки прогнулись внутрь, и лишь шпангоуты торчали наружу, словно ребра свалившейся от голода лошади. Надстройки обросли солью, которая белела полосами, словно бинты на израненном теле корабля.
После похода, концовка которого едва не закончилась трагически, прошло два месяца. Весна уже полностью вступила в свои права и сопки вокруг бухты, где стояли корабли, стали ярко розовыми. Это расцвел багульник.
Как-то, стоя в наряде дежурным по кораблю, Сергей заполнял журнал, готовясь к сдаче дежурства. Раздались два звонка. Это означало вызов дежурного офицера. По пирсу проходил начальник штаба бригады. Он встал рядом с вахтенным у трапа «приложив лапу к уху». Начальник штаба «откозырял» и прошел дальше. Но козырять ему пришлось еще
долго, так как на юте всех кораблей стояли дежурные офицеры с рукой под козырек. Только Сергей сел дописывать злополучный журнал, как раздались три звонка. Это означало, что к трапу вызывался не только дежурный офицер, но и командир корабля. По спардеку уже бежал командир, на ходу застегивая китель. По пирсу проходил командир бригады. Теперь уже Левченко и Сергей стояли у трапа «приложив лапу к уху». Поравнявшись с кораблем, комбриг остановился и спросил у Сергея:
- Ну, что лейтенант не передумал переводиться на лодки?
- Никак нет, товарищ комбриг, не передумал.