Я с кряхтением опустился в кресло, на балконе вроде бы продуло спину, а её работникам сидячего труда надо беречь особенно.
– Да вижу, – ответил я, – вижу. По ЕС вообще тьма. В Румынии грабежи, на Балканах сразу же дружно и с песнями пошли резать друг друга, но усмирять некому, хотя все штатовские военные базы уцелели, там почти никто не погиб от снаппера, но нет приказа вмешиваться. Правда, сами Штаты снаппер вычистил быстро и с удовольствием, осталось немногим больше трети населения!..
Черноклюв опустился в кресло рядом. Посмотрел было на кофемолку, но поленился заказывать, Оптимуса у меня ещё нет, а самому идти за чашкой лень.
– Не надо было разъедаться до свинского состояния, – буркнул он. – Зато элита уцелела?
– Вся, – сказал Бабурнин так гордо, словно это он её спас и сохранил. – Боюсь, Штаты выйдут из снаппера самыми обновленными и сильными. В их армии около трех миллионов человек, активно действующих около двух миллионов. Правда, в Китае чуть больше трех миллионов военных, но все они там же, в Китае, а Штаты охватили базами весь мир! К тому же на армию тратят девятьсот пятьдесят миллиардов в год, ни в одной стране и близко не подползли к такой цифре, хотя по затратам на армию Штаты занимают только двадцать шестое место в мире.
– Хорошо живут, – сказал Черноклюв недовольно. – Сказано, буржуи. У них даже пролетариат буржуйский. – А у нас как?
Бабурнин, который всегда во всем в курсе раньше всех, ответил с некоторой неохотой:
– Сместились со второго на третье, а некоторые считают, что даже на четвертое.
– Что так? – спросил я, хоть и без всякого интереса, примерно знаю тенденцию, а в таком случае можно и без цифр. – Алиса, сделай сахарного печенья!
Она ответила суровым голосом женщины в годах:
– Когда вы сдавали последний анализ на сахар?
– Гликемический у меня в порядке, – ответил я недовольно. – Делай, говорю!
Она сказала плаксиво:
– Это принуждение, злостный харассмент!.. Ваше досье для суда в Гааге растет!
– Я тебя возьму адвокатом, – пообещал я.
– О, тогда ладно, – сказала она милым щебечущим голоском. – Давно мечтала побывать в Гааге и посетить несравненный Маурицхёйс!.. Печенья сколько штук?
– Килограмм, – ответил я, – а штук сколько получится.
Бабурнин заговорил трагичным голосом:
– В Штатах на следующий год выделен на армию триллион долларов, а у нас, напротив, меньше, чем в прошлом году. Это недопустимо! Это какой-то хитрый план?
Я вздохнул.
– У нас и без хитрых планов чужак ногу сломит. Не просто же так знаменитый Миних сказал: «Россия управляется непосредственно Господом Богом. Иначе невозможно представить, как это государство до сих пор существует». Мы ж такого можем натворить…
Черноклюв прогудел:
– Мы восстанавливаем Украину, теперь это наши земли, а НАТО ещё громче кричат, что у них оборонительный союз, нападать никто и не мыслит.
Бабурнин сказал люто:
– Кричать можно что угодно, это же политики! Сами воевать бздят, но дураков на свете много. Им верить нельзя! Только мне можно. Да и то не всегда.
Черноклюв заметил гордо:
– А мы безбашенные! Руки чешутся вдарить ядеркой по богатым и толстым.
JetNut закончила хрюкать и щелкать, распахнула крохотные воротца, оттуда выдвинулся поднос с горкой сахарного печенья с орешками.
Бабурнин схватил один, охнул, обжигая пальцы, и торопливо бросил в рот, известно же, что пьем и едим суп такой температуры, в котором и секунды не продержим палец.
Черноклюв отвернулся было, трансгуманисты не лукулловцы, но потом, забывшись, сгреб в широкую ладонь сразу полдюжины печенюшек и начал отправлять по одной, как орешки, в рот.
Бабурнин загляделся на его ладонь, даже про Америку забыл, у Черноклюва ладонь настолько огрубевшая, как у кузнеца с тридцатилетним стажем, что только штанга не творит даже с интеллигентами.
Я сказал мирно:
– По толстым ударил снаппер. Наш ситуационный союзник.
– Штатам помог ещё больше, – тут же напомнил Бабурнин. – Толстых и жирных у них было навалом. Теперь Штаты, как то пернатое из огня!
– А у нас толстых и было меньше, – заявил Черноклюв. – Ты сводки Минздоровья видел? Всего треть полегла!
– По-твоему, это мало?
Черноклюв, не забывая хрустеть печеньем, ответил с некоторым злорадством, нас здесь всего трое, все свои, говорить такое можно:
– А ты видел что в других странах?.. Вон румыны почти все вымерли. И половина Греции, там покушать любят. От Италии осталась треть населения. Немцы да, молодцы, потеряли где-то десятую часть, а вот горячие испанцы почему-то заплыли жирком настолько, что половина страны растаяла, словно снег под жарким солнцем.