– И поспеши, – добавил Бабурнин.
Мясогоров поднялся, несмотря на вес всё же двигается достаточно быстро, а соображает ещё быстрее, он вообще в плане соображалки один из самых эффективных в стране, пирожки остались на тарелке, сказал торопливо:
– Ребята, поговорим в другой раз. Я… побежал.
– На липосакцию запишись прямо щас, – напомнил я. – Стесняешься при нас, запишись в лифте.
Как только дверь за ним захлопнулась, Бабурнин вздохнул.
– Ну вот и поговорили. Надеюсь, успеет. Таких головатых поискать ещё!
– И жопастых, – согласился Черноклюв. – Всесоюзные соревнования ещё не проводят?
Я похлопал ладонью по столу.
– Ребята, а мир в самом деле с такой эпидемией не сталкивался. Понятно, человек из-за плотной опеки медиков ослабел, всё больше вирусов, что нас убиваеют, но всё-таки…
Бабурнин сказал быстро:
– А что в снаппере особенного? Толстые всегда слабее здоровьем среднестатистического гражданина! Снаппер вообще должен был начаться вместе с эпидемией ожирения. Я бы даже сказал: запоздал, родной! Раньше бы начал, меньше бы работы.
Я сказал Алисе:
– Включи жвачник и выведи на экран всё о снаппере! И никаких шоу, уже достала!
– Сделано, – ответила она покорно, – и не надо мне угрожать, у меня уже сто сорок три случая абьюзерства и насилия с вашей стороны, босс. Я всё записываю для суда в Гааге!
Огромный экран вспыхнул, сразу разбитый на десятки квадратов, Алиса знает мои запросы и точно подает желаемое. Черноклюв даже придвинулся со стулом, Бабурнин тоже впился в экран взглядом, быстро переводя его с одного квадрата на другой.
Эпидемия в считанные дни захлестнула планету, что и неудивительно, мир уже глобален, хотя не все признают. Всё распространяется моментально сразу на все континенты, разве что до каких-то горных аулов не доберется, как и никому не интересных островков в океане.
Вон на всех фрагментах экрана репортеры с азартом показывают как работу спасателей-медиков, так и громогласные заверения правительств, что всё под контролем, эпидемия обнаружена и берется под контроль, а вакцины против плецтлиха и даже антиковидные можно быстро приспособить и для профилактики снаппера.
– Хорошо бы, – пробормотал Черноклюв мрачно, – хотя, конечно, опыт уже есть, а медицина никогда не была такой сильной…
– Зато люди никогда не были такими слабыми, – отрезал Бабурнин. – Хотя дутые мускулы любого школьника сейчас покрупнее, чем у героев каменного века.
Черноклюв поморщился, у него объем бицепса всё ещё пятьдесят сантиметров, а на пике карьеры был под шестьдесят, но, конечно, медицина, спасая и младенцев, которые в прошлом веке бы просто умерли, сделала человечество за три-четыре поколения очень уязвимым к вирусам. И даже он, всю жизнь следивший за здоровьем, ежедневно употребляет десяток лекарств и четырежды побывал в больнице.
Всего за сутки новость о причине снаппера облетела планету. Пока блогеры смаковали её причины и последствия, толстяки ринулись в спортзалы, в кабинеты липосакции, обезжиривание, взлетел спрос на пилюли похудения.
Черноклюв и Бабурнин заглянули ко мне снова, мы люди старого поколения, любим общаться вживую, Алиса сразу сварила по чашке кофе, хлебопечка по её команде изготовила горку сахарного печенья. Мы с удовольствием хрустели им, малокалорийным, безглютеновым и ещё каким-то, хотя всем троим уже пофигу, Москалев в тандеме с Фединцевым в прошлом месяце вырастили мышь, что живёт третий год и дохнуть не собирается, методику обещают в следующем году начинать переносить на людей.
Бабурнин – великий критический ум. Новые теории не создает, разве что гипотезы выдвигает часто, но и те больше для прикола, но у него лучший из известных мне умов, заточенных, как говорят, на чувство целостности систем. С ходу улавливает малейшие неточности в любой программе, хоть политика, хоть компьютерной, язвительно ржет над проколами, даже в огромном тексте на сотню страниц моментально выхватывает взглядом опечатку и со злорадством указывает на нее пальцем.
Черноклюв – суровый и всегда хмурый гигант, его мозг работает неторопливо, как и весь метаболизм в организме, зато без заметных перерывов, потому утром часто встаёт с новыми вариантами решения трудных задач. В юности занимался бодибилдингом, получал призы, занимал высокие места, но после защиты кандидатской по матанализу перестал ездить на соревнования, а после докторской по квантовым системам использует штангу и гантели только для здорового образа жизни, вес сбросил за год со ста пятидесяти до ста двадцати, что завидно даже некоторым нашим трансгуманистам.