– Комедию разыгрываете вы, генерал, я вынужденно участвую. Ну, как участвую, отказываясь в ней играть предназначенную мне роль.
Он чуть подался вперед, вперил в меня пронизывающий взгляд.
– А какую хотите играть?
– Никакую, – ответил я так же мирно. – В вашем спектакле – никакую. Из вас режиссер, уж простите за мой французский, хуже, чем пилот на пианино Шостаковича!
Он буркнул:
– Тоже мне интеллигент! Шостакович играл на рояле.
– А рояль, – уточнил я, – лучше летает?
Он сердито сдвинул плечами.
– Не уверен. Зато в кустах прячется лучше.
– Ну да, – согласился я, – он же пониже… Хорошо, генерал, армия у вас не выбила чувство юмора, но гипоталамус точно повредила, если вот так решили с наскока…
Он вздохнул, откинулся на спинку кресла, взгляд оставался пытливым и изучающим.
– Но вы же понимаете, Константин Васильевич, в такое время гражданская власть не справится с хаосом.
– Константин Васильевич, – напомнил я с холодком, – это для друзей и хороших знакомых.
Он хмыкнул, снова окинул меня оценивающим взглядом.
– Но называть вас господином президентом у меня что-то язык не поворачивается.
– Но вы называли, – напомнил я.
Он поморщился.
– Мы разные значения вкладываем в этот титул.
Я посмотрел на него с холодным интересом зоолога, специалиста по варанам.
– Господин министр обороны, вы как будто не знаете, даже во время войны с Гитлером военными действиями руководили сугубо гражданские люди: Рузвельт, Сталин, Черчилль… а с той стороны Гитлер, Муссолини. Или хотите сказать, армия запрется на своих базах и не будет высовывать носа? Ну что ж, у нас остаётся ещё МВД, ФСБ, Национальная Гвардия… Постараемся обойтись.
Он поморщился.
– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. В таком хаосе нужны жесткие и быстрые меры. МВД и ФСБ достаточно быстрые, но армия сильнее.
– А гражданские власти на это не способны? Вспомните, как разбомбили Дрезден по указу гражданских властей, хотя военные возражали против такого варварства!
Я мог бы напомнить, что атомные мины хотел расположить вдоль берегов США гуманист академик Сахаров, чтобы вызвать волну высотой в пятьсот метров и уничтожить все города на побережье, но командующий флотом контр-адмирал Петр Фомин был шокирован "людоедским" характером проекта, дескать, военные моряки привыкли бороться с вооружённым противником в открытом бою, резко заявил, что для него отвратительна сама мысль о таком массовом убийстве, именно Фомин и добился отмены этого проекта.
Но Палаш и без меня всё это знает, такое даже в военной академии проходят, сказал с недовольством:
– Ну зачем эти школьные примеры? Или вы готовы ввести военное положение?
Я сдвинул плечами.
– И военное, и даже чрезвычайное, если понадобится.
Он посмотрел на меня исподлобья.
– Серьёзно?
– Вы забыли, – сказал я. – Или намеренно игнорируете, армия всегда была инструментом в руках правительства. А вот вы, пользуясь моментом, инструмент хотите сделать властью?
– Не властью, – возразил он, – а решением проблем.
– Как же, – сказал я саркастически. – кто-то из ваших сказал: я вам фельдфебеля в Вольтеры дам, он в три шеренги вас построит, а пикнете, так мигом успокоит!
Он морщился, сказал с неохотой:
– Константин Васильевич, зачем ерничаете?.. У меня, кстати, два высших. Я не доктор, но кандидатскую защитил успешно своими силами!
– По баллистике? – полюбопытствовал я. – Ладно, не будем на личности. Просто проясняю мою позицию. Либо грубой военной силой отстраняете от власти, либо приносите присягу и выполняете решения главы правительства.
Он невесело усмехнулся.
– То есть, отстраняетесь от решения проблем нашей страны?
Я покачал головой.
– Не желаю отвечать за глупости и преступления, что будут… да, будут! Вы правите, вы и отвечаете. Прежде всего, перед своей совестью. Всё, господин военный министр, разговор окончен!
Я встал, на этот раз быстро и решительно, всё важное сказано, отодвинул кресло, но едва повернулся в сторону выхода, как Палаш сказал зло:
– Сегодня ваша взяла… господин президент!.. Но я глаз с вас не спущу!
Я ответил холодно:
– Свободны, господин военный министр.
Он нехотя поднялся, явно уже видел себя хозяином этого кабинета, как и всего Кремля, бросил руку к козырьку фуражки.
– Удачи, господин президент.
– Кстати, – сказал я ему в спину, – через час созываю заседание кризисного кабинета. Вам надлежит быть обязательно!