Он кивнул.
– Время. Но оно уходит с той же скоростью и у нас.
– И всё-таки, – возразил я, – из-за снаппера состав избирателей резко изменился. Популистов везде гонят, их лозунги интеллигентов только раздражают, к власти везде приходят новые силы, от которых вообще непонятно что ждать!
Он покачал головой.
– Господин президент, войны начинают не дураки, а как раз умные и волевые люди, что иногда рассчитывают верно, но иногда переоценивают свои силы. Все революции, начиная со взятия Бастилии тому пример. Да, я боюсь революций, господин президент!.. После них всегда разруха и откат на долгие годы к прежним позициям. Хотя если пороетесь в денежных переводах от анонимных спонсоров вашей партии, найдёте несколько от ведомства, которое стесняетесь себя назвать… Это значит, мы за осторожную революцию, тихую такую, без потрясений…
Я дрогнул, посмотрел на него несколько нервно:
– От вас?
– Что, – сказал он с некоторым злорадством в голосе, – испугались?
– Есть от чего…
– От фирм, – пояснил он ровным голосом. – которые выполняют и некоторые наши заказы. Спросите, почему? А потому что ваши цели нам понятны и в какой-то мере близки. Особенно полная цифровизация, тотальное наблюдение за населением… просто сердца греют старых чекистов! Не обижайтесь, у трансгуманистов, надеюсь, остались остатки зачатков чувства юмора?
– Мы серьёзные люди, – признался я, – хотя профессура тоже шутит, но от наших шуточек народ почему-то обеими руками за сердце…
Он позволил себе намек на улыбку.
– Мы трансгуманистов понимаем. Ещё и потому, что работаем на будущее так же каторжно. Только у нас не такие горячие головы.
Я процитировал:
– «Чекист должен иметь горячее сердце, холодную голову и чистые руки»?
– Вот-вот, – подтвердил он уже без улыбки. – А холодная голова говорит: ямщик, не гони лошадей!..
Он смотрел прямо и бесстрастно, человек знающий свою работу и свою мощь. Я чувствовал как всё во мне сжалось, если этот человек восхочет, меня тут же уберут и скажут, что так и было. А меня вообще не существовало. И не случайно говорят, что все президенты в мире всего лишь марионетки тех, у кого в руках реальная власть, а куда уж реальнее у ФСБ, чем у меня? К тому же есть министерство обороны, ГРУ, а у них армия, штурмовые отряды, десантные войска, охрану моей резиденции сметут, как слон паутину.
Я с усилием проглотил ком и ответил устало:
– Иван Иванович, всё ускорилось. Весь мир в цейтноте. Кто запоздает, тот проиграет.
– Ещё опаснее, – сказал он ровным голосом, но я отчетливо ощутил в нем холодное предупреждение, – поспешить и сорваться в пропасть. Мир изменился, Константин Васильевич! Это раньше можно было сорваться в пропасть, а потом подняться. Сейчас всё, каждый шаг решающ.
– У вас богатый опыт и возможности, – сказал я. – Надо действовать быстро, а вы сможете помочь, чтобы получилось без ошибок.
Он подумал, глядя на меня изучающе.
– Сможем. Это обещаю. Но и вы должны придерживаться наших… рекомендаций. Уже потому, что у нас есть опыт в политике, а у вас, не обижайтесь, ни опыта, ни выстроенной политики. Ваша программа, извините, больше похожа на детские мечтания. Как у декабристов, что решили слабыми ручонками свалить могучую Российскую империю.
Я примирительно улыбнулся.
– В их рядах не было снаппера.
Он кивнул.
– Снаппер безбашенным сыграет на руку… уже сыграл, что и тревожит.
Я сказал так же мирно:
– Среди худых умных значительно больше, чем среди толстых. Будем надеяться на лучшее.
Он остро взглянул на меня, поднялся.
– Господин президент, в вашем лексиконе не должно быть слова «надеяться». Держите связь, сообщайте о каждом шаге. Я подстрахую.
Он поднялся, я тоже встал и протянул руку.
– Спасибо за Саблина.
Он позволил себе некое подобие улыбки.
– Это моя правая рука.
– Майор? – уточнил я.
Он улыбнулся одними глазами, у них какие-то свои тайны, мы обменялись нейтральным рукопожатием, и он отбыл. Я проводил его взглядом, сердце колотится, словно после встречи с тигром в тайге.
Конечно, у него полнейшее досье на меня, мою партию и всех членов, но, похоже, пока что не решил как к нам относиться в ситуации, если большинство моих членов в той или иной мере войдут в правительство. Одно дело крохотная партия прекраснодушных мечтателей, другое – когда власть падает в их дрожащие руки.
«Держите связь», ишь, сказанул. Как будто каждое наше слово и движение минуют его ведомство.
Я поднялся на ноги, подошел к окну. Отсюда прекрасный вид на Москву-реку и великолепный центр города, цветущий, технологичный и роскошный. Как будто сцена из фильма о будущем, сколько ни смотрел их, как и длинных сериалов, все о том, как мир разделился на богатых и бедных, в новой интерпретации на Верхних и Низших. Вверху тупые и богатые, а внизу – все благородные, хоть и нищие умники. И конечно, такое возможно только при тоталитарном строе.