Я с интересом поглядывал на обоих, сильнейшее облегчение на лице не только Бабурнина, Черноклюв вообще расправил могучие плечи и улыбается как самое красное солнышко. А какое облегчение в моей душе, лучше промолчу, мы же интеллектуалы, эмоции обязаны держать под контролем.
Всё-таки даже у нас, человеколюбцев, свое «я» и своя жизнь на первом месте. Как приятно узнать, что все трое не входим в группу риска, так как каторжаним себя в спортзалах и дома, выдерживая норму веса, это входит в программу трансгуманизма, мы обязаны вписываться в критерии середины двадцать первого века.
Бабурнин сказал живо:
– Алиса, какова распространенность снаппера в эту минуту?
Мягкий женский голос ответил незамедлительно:
– Точных данных нет, снаппер распространяется стремительно, каждую минуту заболевают, по оценке специалистов, около миллиона человек…
Черноклюв крякнул, словно переломил толстое дерево.
— Это не эпидемия!
– Пандемия, – быстро согласился Бабурнин. – Давно такого щастя не было! Дождались с нашей медициной.
– Да при чем медицина? – рыкнул с неудовольствием Черноклюв. – Если сами люди ещё те человеки!
Я пробормотал:
– Главное, каков процент смертности. При ковиде умирал вроде бы каждый тысячный, и то всех тряхнуло вроде бы ого как!
– Плецтлих тряхнул меньше, – заметил Черноклюв мрачно, – хотя померло втрое больше. А меньше потому, что решили экономику не затормаживать, лучше пусть помрет миллион или даже десять миллионов, чем на планете начнется хаос. Но что принес снаппер?
Я смолчал, Бабурнин как хомяк набивает рот печеньем и сделал вид, что занят, Черноклюв посмотрел с иронией и лишь сдвинул глыбами плеч.
В последнее время, подумал я, природа повраждебнела к человеку. Глобальное потепление, засухи и тайфуны, землетрясения, просыпаются вулканы, а ещё ковид тряхнул население планеты, а потом и ураганный плецтлих выжег едва ли не двадцатую часть населения, а затем без передышки этот снаппер.
Похоже, со снаппером всё намного проще и оптимистичнее: раз уж удалось определить, что заболевают только люди с избыточным весом, причем – весьма так избыточным, то всё пройдет гладко, тормозить экономику не придется.
Худые и с нормальным весом вздохнут свободнее, а толстяки уже сели на диеты и скупили все штанги, гири, гантели и скамьи Смита.
Черноклюв проворчал:
– Эпидемия ожирения больше всех охватила регионы, где раньше голодали. Сейчас наконец-то налопались, начали жрать просто для удовольствия и в запас. Вот им, думаю, достанется по полной…
– Там со спортзалами не густо, – заметил Бабурнин. – Переключи экран на Африку! Вангую, там толстяки с утра до ночи начали таскать мешки с камнями и валуны! И бегают до изнеможения, хотя вряд ли спасет от падежа.
Черноклюв погрозил ему пальцем, дескать, слово «падеж» применимо только к скоту, а люди, даже уголовники и всякие там насильники всё равно цари природы, венцы творения, и могут баллотироваться на пост президента. Причем у преступника шансов на избрание больше, чем у зачуханного профессора из какой-то Перми, который и щепки чужой не возьмёт, потом и презираем соседями, что «умеют жить».
– Но хоть кому-то удается? – спросил я.
Он указал на экран.
– А вон смотри, берут интервью у счастливца, что сбросил сто девять килограмм!
Бабурнин охнул:
– За сколько дней?
– За сутки, – сказал Черноклюв с пренебрежением. – Это же Игнес Бубба, звезда футбола моей молодости. Два миллиона долларов бросил на быстрое обезжиривание своей гиппопотамности…
– Как он сейчас?
– В коме. Зато живой.
Я молча слушал как представители медцентров перед экранами камер громогласно успокаивают население, с бумажками в руках доказывая, что снаппер пошел на убыль, и что можно точно сказать, когда закончится.
Всё верно, нас нужно успокаивать. Слишком уж мечтали о грядущем светлом веке. Золотом веке. Все страны и народы мечтали. Только скандинавы отличились от всех, создав легенду о Рагнарёке, когда всё погибнет в ядерном огне. Но где теперь та Скандинавия, а вот народы, неистово мечтавшие о вечном Золотом Веке человечества, создали то будущее, о котором предки и мечтать не могли.
Правда, получился совсем не золотой век. Проблем, тревог и даже войн предостаточно, но всегда надеялись, что вот на следующем этапе с неприятностями покончим, а дальше заживем в счастливом нехренанеделанье...