– Драсте! – сказал я громче. – Давайте прервемся и поговорим спокойно, мы же интеллигентные люди…
Большинство не среагировали, только один, вроде бы один из помощников президента, оглянулся с неприязнью, в глазах читалось что-то вроде, пошел бы ты сраный интеллигент в коридор, здесь и без сопливых скользко.
Колокольный продолжал орать:
– Я требую немедленно ввести чрезвычайное положение!.. Страна в хаосе, необходимо…
Малыгин шепнул мне на ухо:
– Палаш требует ввести военное положение, тогда он будет главным, а Колокольному нужно чрезвычайное, тогда рулить будет он…
Я ответил так же тихо:
– Но разве не президент, он же и главнокомандующий, рулит всем?
– Если позволят, – ответил он ещё тише. – Армия слушается Палаша, а Росгвардия Колокольного.
Я кивнул, принимая к сведению, подошел к столу, постучал ладонью, никто не среагировал, тогда я ударил с силой и крикнул:
– Всем заткнуться!.. Перед вами президент, а вы как торговки рыбой на одесском базаре!..
Шум и гам начали утихать, кто-то ещё спорил, но большинство начали в изумлении оглядываться.
Я крикнул:
– Вы что, агенты Госдепа? Да враг только и ждет, что мы тут рассоримся!.. Сейчас как никогда нужно показать сплоченность…
Колокольный сказал с иронией:
– Вокруг президента, ну да, ну да…
– Вокруг законно избранной власти, – одернул я строго. – Мировая общественность считается только с законной избранной, все могли убедиться за последние годы? Так вот, никакого раздрая, всё на потом, а сейчас срочно намечаем пути, как спасти то, что осталось после снаппера!..
Колокольный, набычившись, посмотрел на меня в упор с высоты своего роста.
– Полагаете, вот так сразу у вас и получится? У человека, у которого вообще нет опыта управления?
Сердце мое ёкнуло, он прав, я сглотнул ком и сказал как можно спокойнее:
– Генерал, нам будет легче, чем другим странам. У нас общество на первом плане, а демократию попросим заткнуться с её заботой о маленьких и жирненьких нижепоясниках. Страна в опасности!.. Я вижу здесь штабистов, половину кабмина… Так что прошу всех сесть, заседание чрезвычайной важности объявляю открытым!
Колокольный дернул щекой то ли в раздражении, то просто тик, поколебался чуть, потом придвинул ближайшее кресло и сел за стол.
У меня чуть отлегло, вслед за ним и другие начали садиться за стол, остальные отошли к стенам, за Палашом и Гатило встали по человеку, то ли адъютанты, то ли денщики.
– Так их, – шепнул Малыгин, – сразу за рога, не давайте опомниться, господин президент.
Я продолжил со злым напором:
– Знаю, все вы сейчас видите перед собой доктора наук по философии, что ни ухом, ни рылом в управлении. Во многом вы правы, мне хоть и приходилось управлять людьми, но то была профессура, доктора наук, умнейшие люди, а президенту придется иметь дело ещё и с самыми тупыми, но на это есть вы, дорогие коллеги, у вас ценнейший и незаменимейший опыт работы с электоратом! И мы справимся, только придется начать прямо сейчас.
Палаш всё ещё поглядывает на меня с подозрением, но, думаю, я пробил брешь в его броне словами о демократии, которую попросим заткнуться, да и Колокольцев помалкивает пока, силовики явно не ждали такого от профессора и доктора наук. Остальные просто смотрят кто с опаской, кто с ожиданием, а кто-то и с веселым интересом, как на человека нечаянно шагнувшего в отделение женской бани.
Я продолжил зло:
– В правительстве как понимаю, лучшие из лучших по интеллекту? Тогда давайте отбросим шелуху и сразу к делу. Снаппер перекроил мир, нужно спасать цивилизацию.
Малыгин, провожая меня к моему креслу во главе стола, шепнул:
– Собраны все, кто сегодня в Москве. Часть на Дальнем Востоке, на стройках, кто-то за рубежом. Никто не ожидал, что президент, всегда такой крепкий, вдруг от какого-то инсульта…
Я кивком поприветствовал зампреда Госдумы Василису Степановну Омельченко, она пережила трех президентов, знает всё и вся. Она сказала тихонько вроде бы дружески, но слишком уж покровительственно:
– Поздравляю, господин президент!.. Новое время, новые люди. Буду рада ввести вас в курс дела и помочь на первых порах.
– Буду крайне признателен, – ответил я дипломатично, – для меня всё это очень уж неожиданно, не хотелось бы наломать дров.