Он сдержанно улыбнулся.
– Снаппер не вы запустили? Шучу, шучу. И не мы, клянусь! Если не для протокола, мне вообще-то нравится ваша программа. Кстати, мне и программа Коммунистической партии очень нравилась, но я, ещё будучи студентом, не поставил бы на её победу и цента. Человек в основном тот… которого унес снаппер. А вы живёте так, будто все люди должны быть праведниками. Но, господин президент, я в самом деле очень искренне желаю успеха вам лично и вашему кабинету!
Я поднялся, он тоже встал, ответил на мое рукопожатие и с поклоном отступил.
Малыгин появился сразу, как только Кэмпбэлл вышел из кабинета.
– Господин президент нужно выбрать день приема послов, для вручения вам верительных грамот.
Я молча кивнул. Верительные они потому, что в них глава государства просит верить этому послу, как ему лично, потому и верительные. Посол обязан вручить их главе государства как можно быстрее, иначе правительство страны пребывания вправе требовать его отзыва.
С другой стороны, послов до хрена, всякий раз устраивать церемонию слишком жирно да и затратно по времени, потому послов принимают не индивидуально, а целыми группами где-то раза три в год.
– Выбирайте время, – велел я, – не слишком уж, но и не чересчур.
Он поклонился, будет сделано, позволил себе легкую улыбку.
– А сейчас к вам просятся ваши соратники по партии.
– Впусти…
В кабинет зашли один за другим Бабурнин, Черноклюв, Фауст, Яфет, Ламм, Иггельд, наш костяк и наиболее активное ядро партии.
По моему жесту расселись в креслах и на диване. Вошла улыбающаяся Маковея, вся из себя радушная хозяйка, принесла на подносе целую горку бутербродов, исчезла на пару минут, вернулась с подносом, заставленным кофейными чашками, уже наполненными.
Нужно сказать, мелькнула мысль, поставить аппарат здесь же в кабинете. А крепость кофе можно регулировать самому, а не всем одинаковый, мы пока не одинаковые, хоть и двигаемся в будущее.
– Наконец-то, – воскликнул Бабурнин. – Голова не кружится, шеф?
– Кружится, – признался я. – Но не от успехов, увы. Придется заниматься тем, чем никогда не хотели. Вам в первую очередь!
По моему кивку начали разбирать чашки с кофе и бутерброды, все тоже набегались по кремлевским лабиринтам, прикидывая, где больше всего могут потребоваться их усилия.
Бабурнин сказал живо:
– Всё вроде бы, как мечталось… Но почему бы нам не прийти к власти в благополучное время?
– В благополучное, – проворчал Черноклюв, – нам не прийти. А сейчас как пожарная команда, что ещё понятия не имеем, как оно тушить, спасать и что такое гидрант…
Я посмотрел на него с легкой насмешкой.
– Дружище, тебе придется расстаться с бородищей. Все члены правительства обязаны выглядеть достойно. А бородач всегда неряшлив, как бы не заботился о своем сокровище.
Бабурнин сказал фальшивым голосом:
– Зато борода помогает мужчинам выглядеть мужиками от сохи. А это демократично!
– Бороды ныне в моде, – добавил с лицемерным сочувствием Ламм ,– второй подбородок как скрыть?
Я огрызнулся:
– Нельзя быть дельным человеком и думать о красе ногтей!.. У нас правительство, а не дом моды. Думаю, вы поняли.
Черноклюв вздохнул, поскреб бороду. Про бороду ему и раньше пеняли. Мужчина, заводя бороду, признается, что заботится о внешности, это приветствуется в одной части общества, но отвергается в другой, и понятно, какая более стоящая.
– Подумаю, – буркнул он. – У меня ещё и татуха есть.
– Где? – спросил я.
– На спине. В детстве сделал, дурной ещё был.
Бабурнин сказал злорадно:
– В кабинете министров тебе раздеваться догола низзя! Выдержишь? И вообще татуху лучше сведи, чтоб не принимали за уголовника или, Боже упаси, актера.
Я поинтересовался:
– Кто знает, что у нас со Средней Азией?
Оба посерьёзнели, Бабурнин доложил:
– Там у всех зажженные фитили в передних конечностях, клыки оскалены, но пока только кричат и ругаются.
– Россия виновата?
– Ну да, как всегда и во всем.
Бабурнин, слопав бутерброд с лососем, тут же ухватил второй, отпил полчашки кофе, наконец-то обвел взглядом кабинет, что не просто кабинет, а кабинет президента страны.
Окна с пуленепробиваемыми стеклами, вдобавок закрыты плотными шторами. В шторы, как понимаю, вплетены те нити, которые не способен прорвать даже танковый снаряд. Дорогое удовольствие, но оправдано, гибель президента может резко изменить курс страны. Мы пока что не управляемы искусственным интеллектом, человек весь из тараканов, у каждого свои, и в самых демократичнейших странах с избранием нового главы правительства меняется и политика всего государства.