Между ними только борт… Между ними — состояние государственной границы…
Таможенники и пограничники старались работать быстро. Вот паспорта, вот поименный список команды, список имеющейся валюты… Глаузинь остался с капитаном, Сергей пошел по каютам: “Здравствуйте, со счастливым возвращением!” — “Спасибо”. — “Скажите, пожалуйста, какая у вас есть валюта? Хорошо, хорошо — я просто запишу”.
Радист в отутюженном костюме и накрахмаленной белой рубашке открыл чемоданы.
— Пожалуйста.
Сергеи заглянул в каждый, потом открыл шкаф, посветил фонариком по полкам, думая: “В лучшем случае я для него — надоедливый чиновник, досадная задержка перед встречей с семьей!”
— Извините, — Сергей взялся за ручку двери.
— Понятно, служба! — сказал радист и добавил нетерпеливо:
— У вас еще много работы?
— Не очень.
“А ведь это он услышал “SOS”, — подумал Сергей и ясно представил себе, как “Волоколамск”, вспарывая океанскую волну, подходит к горящему английскому танкеру…
— Разрешите?
В этой каюте жили двое. Матросы. Совсем молодые ребята.
Один водил по подбородку электрической бритвой, другой раскладывал на письменном столике иностранную валюту.
— Эти, товарищ инспектор, мои, вот — его. У обоих по пять бельгийских франков, по девять шведских крон. И все.
— Поровну, значит, тратите? — улыбнулся Сергей.
— Ага.
— А что покупали?
— Вот — по свитеру.
— Разрешите? — спросил он, открывая шкаф.
Галстуки, рубашки, два черных костюма, белье. Книги — учебники для восьмого класса…
Закрыл шкаф и еще раз огляделся. Над письменным столом висел календарь: загорелая блондинка курит сигареты “Честерфильд” над ручейком, вливающимся в синие буквы рекламы. Ниже — по-английски “сентябрь”.
— Подарок, — перехватив его взгляд, сказал обладатель электрической бритвы. — Один матрос с того танкера…
— Трудно было?
— Не легко…
— Ну, счастливо, товарищи.
— Спасибо!
В каюте третьего штурмана он сразу увидел ту, с несмелой улыбкой: ее фотография стояла на письменном столе. Иностранной валюты у хозяина каюты не оказалось.
— Сделали много покупок? — осторожно поинтересовался Сергей.
— Вот, — третий штурман слегка покраснел, выдвигая ящики шкафа. — Детские костюмчики. Игрушки.
— Извините меня, пожалуйста, — сказал инспектор, взяв плюшевого медвежонка.
Медвежонок заурчал.
Моряк улыбнулся.
— Что вы, я все понимаю!..
Сергей поднялся в кают-компанию. Глаузинь был уже здесь. Моряки поглядывали на него нетерпеливо. Сергей кивнул старшему инспектору: “Все в порядке”. И улыбнулся — так радостно Глаузинь произнес:
— Граница открыта, товарищи!
МЕСЯЦ БЕЗ ЗАВТРАКОВ
Он получил комнату в новом доме за Даугавой.
Отсюда была видна старая Рига: казалось, минувшие века, спрятавшись в узких — шириной в два шага — улочках, с удивлением глядят на современные здания, корабли на реке, мост. По вечерам эти улочки темнели первыми, а на рассвете в них еще долго таились зябкие сумерки.
Утром, открыв окно, Сергей часто видел, как туман стекает с острых шпилей, клубится в ажурных пролетах моста, тает над рекой: его словно сносило течением…
Ему нравилось идти по набережной над холодной поверхностью Даугавы, подожженной зарей, потом сворачивать в игрушечные переулочки старой Риги и выходить на перекресток, простреленный утренним солнцем, к маленькому кафе на углу. Это уже становилось привычкой.
Когда Сергей первый раз решил здесь позавтракать, официантка взглянула на него как на случайного посетителя, на новичка и, подойдя к его столику, на секунду замешкалась видно, решала, как заговорить — по-русски или по-латышски.
— У вас яичница есть? — спросил Сергей. И добавил по-латышски: — Пожалуйста.
Она улыбнулась, принесла ему яичницу и кофе.
Через несколько дней Сергей уже узнавал посетителей кафе. Сюда приходили одни и те же люди: трое крепких парней в свитерах, всегда веселые, свежие, будто только что умывшиеся ключевой водой, девушки продавщицы в черных шелковых халатах, две семьи в полном составе — с детьми, старик, похожий на рыбака.
Сергей тоже стал здесь своим, и это ему нравилось. В общем-то человек стеснительный, он чувствовал себя в этом кафе свободно.
— А чаю у вас нет? — спросил он как-то у официантки.
— Кофе лучше! — она чуть заметно пожала плечами. — Но можно приготовить и чай. Вы всегда будете пить чай? Тогда мы будем готовить для вас…