Под ним… перед ним?.. над ним?.. появились в черноте неясные огни. По мере приближения они становились похожими… да, похожими на факелы.
Скоро Серафин узнал, что его предположение было недалеко от истины. В морской пучине на большом расстоянии друг от друга качались шары — не твердые, как его шлем, а мерцающие и изменяющие форму воздушные шары. В них горел огонь.
Огонь на глубине десятков, сотен метров!
В их сиянии он смог снова увидеть своих спутниц, подобных бледным теням, с длинными волосами, с бедрами, переходящими в гибкие чешуйчатые хвосты. За занавесом планктона и водорослей угадывались их лица, безупречно совершенные, если бы не рты до ушей, нашпигованные несметным количеством острых зубов. Но не акульи пасти русалок привлекали его взгляд, а их удивительно красивые глаза.
Воздушные шары, внутри которых полыхало пламя, встречались все чаще. Вскоре он увидел их и на каменистом морском дне. На причудливых гребнях подводных хребтов возникали огненные шары, пробуждаемые к жизни невидимыми течениями, а глубокие расселины и пропасти терялись в темноте. Скоро Серафин смог разглядеть морское дно и склоны подводных гор, покрытые руинами каких-то сооружений, стен, зданий, улиц и дорог. Может, это место когда-то находилось над водой? Или его населяли жители-рыбы? Ясно было одно: этот город покинули много лет назад.
Если город был когда-то частью Субокеанской империи, то это чуть приоткрывало завесу тайны, подумал Серафин. Те, кто жил здесь, не могли сильно отличаться от обычных людей, ведь потребности были такими же: стены, чтобы спрятаться за ними; улицы, чтобы не сбиться с пути; укрытия из камня и железа.
Морская ведьма жила на утесе, высоко над затонувшей скальной грядой.
Она извивалась в темноте, подобная белому червю, окруженному светлячками, и все же загадочным образом лишенная их света, как будто бы ее кожа не желала отражать свет.
Выплюнув воздушный пузырь величиной с грузовой отсек торгового судна, она тонкими изящными руками поманила к себе Серафина и Унку. Длинные волосы на ее голове колыхались и извивались, как лес водорослей, не опускаясь на плечи.
Она была огромной, как башня, более огромной, чем труп ее соперницы, обнаруженный Серафином и остальными там, на поверхности. Ее облик сочетал в себе красоту русалки и безобразие огромной каракатицы.
Воздушный пузырь, покачиваясь, приближался к Серафину и Унке. Русалки отпустили их и, проворно двигая хвостами, отплыли в сторону. Серафин хотел увернуться, но пузырь уже коснулся его и затянул внутрь. Задыхаясь, Серафин соскользнул вниз по стенке и упал на дно шара. Через мгновение рядом появилась Унка. За спиной у нее все еще висел маленький рюкзак с зеркальной маской, с которым она не расставалась никогда и нигде. Ремни были затянуты так туго, что врезались ей в плечи.
Из темноты появилось лицо ведьмы. Сложив губы, как для поцелуя, она притягивала пузырь к себе. Ее гигантское лицо все приближалось и приближалось, пока не стало величиной с дом. Серафин попытался отклониться назад, но его руки и ноги не находили опоры на скользкой поверхности пузыря. Он мог только сидеть и ждать.
— Она засосет нас.
— Нет, не думаю. — Унка завороженно смотрела на могучее лицо, ужасное и прекрасное одновременно.
— Морские ведьмы едят людей, — настаивал он. — Это знает каждый ребенок.
— Они едят трупы, вот в чем разница. Они едят мертвых людей, не живых.
— А кто ей помешает мигом устранить этот маленький изъян?
— Если бы она хотела нас убить, она могла бы сделать это еще на земле. Но она только что победила другую морскую ведьму и завладела ее царством. Похоже, она в хорошем настроении… если можно так сказать о морских ведьмах.
До лица еще оставалось метров десять. Дюжина огненных шаров поднялась вверх, и они замерцали как корона вокруг ведьминой головы. Серафин смотрел только на ее губы, полные и темные, не то что широкая щель у русалок. Во рту блестели белые зубы, длинные и острые, как жерди забора.
Стена воздушного пузыря выгнулась и приняла очертания лица ведьмы, ее нос, рот и глаза оказались внутри, прямо напротив Серафина и Унки. Ведьма натянула пузырь на лицо, как маску. Вода стекала с ее бледной кожи широкими потоками, струившимися с крыльев носа к уголкам рта и подбородку.
У ведьмы было лицо юной девушки, увеличенное до абсурда, словно под лупой. Чтобы посмотреть ей в глаза, пришлось бы перемещать взгляд вправо и влево с такой скоростью, что начала бы кружиться голова. Уж очень велико было расстояние между ее глазами.