уществования этих тел — если он не укорачивается при внешнем, физическом или химическом, воздействии. Обратимся теперь к пустоте — второму необходимому условию атомистической теории. Я сразу же отвергла Аристотелево понятие эфира как уловку, недостойную великого ума, ибо этот выдуманный им пятый элемент позволяет разрешить все противоречия при отсутствии каких бы то ни было доказательств, ведь он говорит только, что по своим свойствам эфир отличается от других элементов. Платон также противопоставил ему гипотезу естественной пустоты, утверждая, что четыре земных элемента являются небесными, то есть универсальными, и что движение — при условии, что оно спонтанное и циклическое — возможно в заполненном пространстве. Но этот постулат вступает в противоречие с самыми простыми и очевидными наблюдениями. Хотя Аристотель уверяет в своем труде о динамике, что для движения необходима среда, все опыты показывают, что среда не только не способствует движению, но, напротив, оказывает ему сопротивление, из чего можно заключить, что вызванное импульсом движение продолжается в пустоте до тех пор, пока не возникает препятствие в виде среды. В связи с этим я не могу постичь смысл долгого спора о том, обладает ли воздух весом или нет, когда каждый из его участников опирался на противоречивые результаты опытов с сосудом, где сначала создавали пустоту и куда затем пропускали воздух, не понимая по слепоте своей, что воздух слишком легок и существующие измерительные инструменты просто не в состоянии определить вес столь малого его количества. Однако же, по мнению моему, вопрос этот легко разрешить путем следующего рассуждения. Любое препятствие — это тело. Любое тело имеет вес. Любая, как уже было доказано, создающая препятствие среда — это одновременно среда и тело. Любая среда, будучи телом, имеет вес. Воздух, создающий препятствие, будучи средой и, следовательно, телом, имеет вес. Вес этот чрезвычайно мал, ибо атомы воздуха легче атомов воды и не так прочно сцеплены, однако воздух имеет вес. Из чего я заключаю, что принцип, который Архимед из Сиракуз вывел в отношении тела, погруженного в воду, применим также и к телу, находящемуся в воздухе: если тело тяжелее веса вытесненного им воздуха, оно падает; если легче — поднимается вверх. Итак, одна лишь пустота не имеет веса и не образует препятствия. Некоторые, хотя и рассуждают о движении в теоретической пустоте, отрицают, подобно Платону, существование естественной пустоты и говорят об универсальности четырех элементов. Однако путем простого и очевидного наблюдения, о котором я говорила, легко убедиться, как отличается движение земных и небесных тел. Небесные тела находятся в постоянном и равномерном движении, чего никогда не происходит на земном пространстве, где сопротивление среды — какой бы она ни была — замедляет и в конечном счете прекращает движение, продолжительность которого зависит от веса этой среды. Это означает, что небесные тела не встречают никакого препятствия, следовательно, движутся в пустоте. Мне могут возразить, что при вертикальном падении движение не только не замедляется, но все более ускоряется в зависимости от расстояния. На это я отвечу, что в данном случае движение, не будучи равномерным, как у небесных тел, подчиняется закону, к которому я еще вернусь и который никоим образом не противоречит закону о сопротивлении среды. Сторонники положения о способствующей движению среде могут также сказать мне, что вес среды — не препятствие, но именно вес находящегося в движении тела заставляет его падать. Я отвечу им, что начатое импульсом движение любого плавающего тела, чей вес уничтожается воздействием воды и которое перемещается в двух средах одновременно — в воздухе и в воде, замедляется и прекращается сопротивлением обеих сред. Обращусь вновь к вертикальному движению. Одну из основ греческой физики и астрономии составляет утверждение, что все тела устремляются в падении к центру Вселенной. Эта аксиома, которую Евклид из Александрии называл также «общим мнением», получила наибольшее распространение: ее отстаивали величайшие умы, от Платона и Аристотеля вплоть до Птолемея, хотя на самом деле она является всего лишь предположением — и притом весьма спорным. Из аксиомы этой был выведен силлогизм, который также может быть поставлен под сомнение: все тела устремляются в своем падении к центру Вселенной; все тела устремляются в своем падении к центру Земли, перпендикулярно ее поверхности; следовательно, центр Вселенной — это центр Земли. Исходя из моей собственной атомистической теории, которую я уже изложила тебе, я создала совсем иную концепцию. Нет никаких оснований предполагать, будто атомы утеряли свое главное свойство взаимного притяжения вследствие того, что заняли определенное положение в результате сцепления, образующего тела. Из этого я делаю вывод, что сами тела — все тела без исключения — сохраняют, в полном согласии с логикой, свойство составляющих их атомов и притягиваются друг к другу, хотя и в меньшей степени, чем атомы, поскольку сила притяжения в данном случае ведет не к слиянию, а к сближению. Я называю это законом слабого притяжения тел, вытекающим из закона сильного притяжения атомов, которые в совокупности составляют в моих глазах первый и основной закон материи — универсальный закон притяжения. И при помощи простой математической логики легко прийти к следующему заключению: чем больше атомов, иными словами, чем массивнее, плотнее и тяжелее само тело, тем значительнее и действеннее становится его способность слабого притяжения, вытекающего из сильного притяжения атомов. Следовательно, осуществляемое телом притяжение зависит от его веса — и это еще один закон. Большей частью тела, даже расположенные рядом, слишком малы и легки, чтобы обрести необходимую для перемещения и сближения силу слабого притяжения, но это никоим образом не означает, будто они лишены такой возможности. Однако если речь идет о Земле — теле гигантском, составленном из бесчисленного множества атомов, — логично предположить, что осуществляемое ею и пропорциональное ее весу слабое притяжение отличается чудовищной силой, поэтому она притягивает к своему центру все окружающие ее тела меньших размеров. Даже и в этом случае притяжение взаимно, но до такой степени несоразмерно, что мельчайшее тело не может сдвинуть величайшее ни на один дюйм, тогда как второе притягивает к себе первое неотвратимо. И, поскольку столь же логично предположить, что притяжение меняется в зависимости от дистанции между двумя телами, чем ближе находится малое тело от великого, тем большей становится скорость первого и сила притяжения второго. Подобная зависимость подразумевает, что всегда есть дистанция разрыва на определенном расстоянии, за пределами которого тело — каким бы оно ни было громадным — перестает осуществлять слабое притяжение, дальность же этого расстояния зависит от веса тела. Так объясняю я вертикальное движение и падение тел на землю, равно как и неподвижность их после того, что я назвала сближением, когда закону притяжения не препятствуют ни начатое импульсом или же самостоятельное — если речь идет о живых существах — движение, ни выведенный Архимедом закон среды. На основе моей собственной теории о материи и универсального закона о притяжении можно заключить, что ложным является утверждение, будто бы все тела устремляются в падении к центру Вселенной, ибо всякое очень тяжелое тело становится отдельным центром притяжения для более легких тел, но само оно может притягиваться другим, еще более тяжелым телом. И Вселенная, несомненно, достаточно велика, чтобы даже самые тяжелые тела не осуществляли слабого притяжения по отношению друг к другу — именно это я назвала дистанцией разрыва. Если звезды представляют собой небесные тела, во что я твердо верю, хотя и не могу доказать, причем тела гигантские, ведь мы их видим, хотя они очень далеки, это означает, что такие неподвижные тела должны находиться за пределами дистанции разрыва, иначе они упали бы друг на друга. И существование этой дистанции разрыва между неподвижными телами неизбежно подводит меня ко второму объяснению того, почему небесное тело не падает на другое даже тогда, когда разделяющее их расстояние не выходит за дистанцию разрыва: они обращаются вокруг друг друга. Насколько мне известно, греческие философы не задавались вопросом, почему одно тело обращается вокруг другого, считая это круговое движение неоспоримой и недоказуемой аксиомой небесной механики. Какая нить привязывает одно тело к другому, неподвижному по отношению к нему, заставляя его обращаться вокруг него, ведь тело, которое перемещается в пустоте, не встречая никакого препятствия, в принципе должно равномерно продвигаться вперед? Это и есть только что описанный мной закон слабого притяжения тел, который именно здесь находит сферу для самого широкого и очевидного применения. Если какое-нибудь небесное тело постоянно обращается вокруг другого, неподвижного по отношению к нему и, как я уже доказала, более тяжелого, то это означает, что разделяющее их расстояние меньше дистанции разрыва и они осуществляют взаимное притяжение: центробежная сила — сила, дающая одному телу импульс равномерного продвижения вперед и тем самым отдаляю