— Пли! — вскричала Вивиана.
Двадцать два тяжелых орудия одновременно выпустили снаряды, которые устремились вверх со свистом, заглушившим звон резко отпущенных веревок и скрежет колес при отдаче. Когда в верхней точке описанной камнями и стрелами дуги их компактная масса разделилась натрое, чтобы поразить намеченные для них три цели, Моргана поняла, что расчет Вивианы был точен — не понадобилось даже запаса в десять футов. Ужасающий ливень из камней и стрел обрушился на три первые галеры, которые в мгновение ока развалились и запылали. На развороченных палубах валялись трупы, а уцелевшие — среди них много раненых и получивших ожоги — бросались в море. Моргана тут же распорядилась зарядить машины вновь, и, когда четыре галеры второго ряда, безуспешно пытавшиеся развернуться или остановиться, но увлеченные вперед инерцией своего помноженного на скорость веса, миновали отметку двух тысяч футов от острова, приказала взять их на прицел и произвести еще один залп. Два корабля погибли сразу, двум другим, невзирая на сильные повреждения и многочисленные потери среди команды, наполовину уничтоженной снарядами и огнем, удалось сделать поворот, выйти из зоны поражения и присоединиться к трем последним, которые находились довольно далеко и сумели вовремя изменить курс. Пять галер ушли по направлению к порту Беноик, но половина вторгшейся в воды Авалона флотилии пошла ко дну, оставив после себя густые клубы черного дыма. С укреплений острова раздался мощный победный клич — рев девяти сотен глоток. Моргана с улыбкой смотрела на Вивиану. Подойдя к ней, она обняла ее и поцеловала в уста. Вивиана ответила таким же страстным поцелуем. Крики многократно усилились. Жители Авалона бурно приветствовали объятие этих двух поразительных женщин, воплощавших мудрость, силу, красоту и нанесших врагу столь сокрушительное, столь молниеносное поражение. Они радовались любовному порыву своей королевы, чью обольстительность еще больше подчеркивали нежданная нежность и светоносное очарование соратницы — совершенно непохожей на нее, однако не меркнущей при сравнении. Благоговение народа отражало также и его собственные чувства — ощущение уверенности и безопасности, ведь в ходе двух коротких сражений никто не погиб и даже не был ранен, тогда как враги потеряли шесть боевых галер и более тысячи человек — воинов и матросов.
По случаю победы был устроен большой пир. Шестьсот женщин и детей, остававшихся в крепости и пришедших из деревень, стали выносить из дворца припасы и разводить костры вдоль дозорного пути на скалах. Однако караульные бдительности не теряли ни на одно мгновение. Стемнело. По небу плыли тяжелые облака, изредка оставляя просветы, и громадная водная гладь казалась то черной бездонной пропастью, то зеркалом, отражающим неясные серебристые блики, которые возникали по прихоти скользящих по небу облаков. В один из просветов, когда восходящая луна озарила волны своим холодным белым светом, Вивиана, занявшая пост на стене рядом с Морганой, сказала:
— Что-то виднеется в море у входа в бухту Беноик.
От налетевших облаков вновь сгустился непроницаемый мрак, в котором можно было различить лишь пляшущие на скале огоньки. Затем луч света побежал по морю, озаряя его постепенно, как если бы с него медленно снимали огромный черный покров.
— Барки! — воскликнула Вивиана. — Множество барок без мачт и парусов. Они идут к нам на веслах.
— Ночная атака, — сказала Моргана. — Посредством маленьких, низко сидящих на воде, очень подвижных суденышек, которые не сближаются друг с другом, чтобы снизить убойную силу моих орудий.
Она немедля призвала к себе командира галер. Он должен был возглавить атаку пяти трирем, протаранив и потопив как можно больше барок. Для каждой из трирем Моргана выбрала капитана, рулевого и экипаж из семидесяти воинов: шестьдесят гребцов и десять палубных матросов. Триста шестьдесят защитников крепости — одни мужчины, и почти все из регулярной армии, — быстро поднялись на борт. Моргана дала последние наставления их командиру:
— Многие барки, быть может, половина или даже больше, ускользнут от тебя и доберутся сюда. Будет сражение на суше. Когда ты увидишь, что в море нет ни одного ялика — пошли ли они ко дну или же сумели причалить к берегу, — ни в коем случае не возвращайся в порт. От тебя и твоих людей здесь пользы не будет, вы настолько уступаете врагу числом, что в рукопашной схватке вас перебьют всех до единого. Враги же, разгромив вас, захватят или сожгут галеры. Я не желаю, чтобы хоть один корабль Авалона был взят, уничтожен или хотя бы поврежден. Твое дело преградить выход из бухты на расстоянии по меньшей мере в три тысячи футов. Если атакующие, как я убеждена, потерпят неудачу при штурме наших стен, им придется вновь выйти в море. Ты будешь поджидать те барки, которые спасутся от моих орудий. Я не стану использовать машины как после их захода в порт, так и до выхода из него, потому что хочу сохранить наши укрепления. Чтобы не мешать моим залпам, ты и должен держаться на некоторой дистанции. Преследуй и топи всех, кто останется на плаву. Ни один из воинов, посланных Клаудасом против меня, не должен вернуться в Беноик. Это отвадит его от других атак. Человек сто возьми в плен. Они нужны мне для вскрытия. Всех остальных убей стрелами или дай им утонуть. Ступай!