— Любовь переполняет тебя, Вивиана, — сказала Моргана. — И лишает тебя возможности иметь великий замысел, а следовательно, великую судьбу.
— В моих глазах нет более великого замысла, чем любовь.
— Это иллюзия. Или, скорее, мимолетная реальность. Осознанное проявление великого и универсального закона притяжения, которому подчиняются все люди и все вещи. Таково свойство атомов. Лучшим доказательством служит то, что с возрастом уменьшается притяжение атомов тела, которое становится безобразным, и соответственно уменьшается любовное притяжение и желание, — иными словами, чувства в конечном счете подчиняются материи. Это приводит меня в негодование, но я не могу врачевать ненависть и страх умышленной ложью. Для человека, подчиненного закону вещей, единственная свобода — это истина или постижение законов рассудком. Но не вера, не религия, не мистика Камелота, не любовь. Все это лишь жалкие магические заклинания. Я уже говорила тебе, когда ты появилась здесь: я могу то, что хочу, ибо я знаю. Маленькая свобода внутри бесконечной несвободы.
— Мерлин никогда не путал любовь с верой и не противопоставлял любовь познанию. Я тоже.
— Мерлин никогда не подчинял свою судьбу любви. Я тоже. Артур — да. И ты — да. Но могу тебя успокоить. Подобно вам, у меня есть страсть — мой мятеж. Страстью Артура будет уничтожен Камелот, моей — Авалон, твоей — ты сама. У Мерлина нет страсти — или же он властвует над ней. Он не будет уничтожен, он останется один.
— Послушать тебя, так всеми судьбами управляет безжалостный рок. Однако же ты сказала, что единственная свобода — это познание. Зачем тебе познавать, если жизнь твоя известна заранее?
— Я уже говорила тебе: познание дает частичку свободы воли внутри универсальной несвободы, управляемой неподвластным человеку законом. Я знаю, следовательно, хочу и могу, но я знаю также, что над моими желаниями и моей властью есть высшая сила — рок, от которого никто и ничто не спасется. Этот рок — время. Не разумнее ли считаться с ним, чем убаюкивать себя иллюзиями?
— Следовательно, свобода не более чем бунт против времени? В таком случае любовь — лучший мятеж, чем уничтожение. Ибо созидание и уничтожение — всего лишь игра со временем, обретение независимости в крохотных нарушениях его закона. Но любить означает сопротивляться. Пусть время в конечном счете поглотит любящего в момент его смерти — по крайней мере, в течение жизни победа оставалась за ним. Мои познания бесконечно малы в сравнении с твоими. Но могу сказать: я знаю, следовательно, люблю. И я люблю тебя, Моргана.
Вивиана разрыдалась. И ее слезы взволновали Моргану так же, как прежде смех. Она привлекла ее к себе, обняла, покрыла ее лицо и тело поцелуями, познавая сладость утешать, как некогда познала сладость обрести утешение. Успокоившись, Вивиана заснула. Она пробудилась посреди ночи и сказала Моргане:
— Нам следует воспользоваться темнотой и тем, что Клаудасу после его поражения пока нет дела до нас. Я должна укрыться с Ланселотом в Дольнем лесу, в моем замке. Мне хотелось бы остаться с тобой, потому что я тебя люблю. Но я не могу. Мне нужно вернуться к моим подданным и к Мерлину.
Моргана послала за слугой Вивианы и Ланселота. И сама проводила их к причалу, где была пришвартована барка. Моряк поднял парус и выбрал якорную цепь.