Услышав саркастическое замечание Гавейна, Кэй тут же взорвался:
— Не потому ли, что породил тебя союз севера и юга, Оркании и Думнонии, стал ты похож на заблудившегося и озлобившегося пса, который не знает, куда ему приткнуться и как себя вести? Ты обязан относиться ко мне с уважением как к старшему по возрасту, правой руке и молочному брату короля!
— Молочный брат! — со смехом воскликнул Гавейн. — Видно, придется королю усадить за Стол всех телят, которые делили с ним материнское молоко!
— Молоком меня оскорбляешь? — вскричал Кэй. — Но на сей раз я залью его твоей кровью. Отойдем в сторону и обнажим мечи! Я расколю надвое пустую скорлупу, что служит тебе вместо головы!
— Я не пень, чтобы терпеливо ожидать, пока ты размахнешься! За то время, что нужно тебе всего лишь для одного удара, я успею изрезать тебя на мелкие кусочки, если, конечно, клинок мой пробьется сквозь железные побрякушки, которые ты навешал на себя из кокетливой предосторожности!
— Кэй и Гавейн, замолчите! — приказал Артур.
В этот момент Мордред направил своего коня к королю. Ему только что исполнилось двадцать лет, и он, сохранив унаследованную от матери изумительную красоту лица, обрел стать и мощь Артура. Все считали его вторым воином Логриса после короля, ибо он обошел даже Гавейна, хотя в столкновениях с пиктами тот получил славу непобедимого бойца.
— Государь, — сказал Мордред, — за шесть лет войны я хорошо изучил эту страну и обнаружил все места, куда кавалерии трудно добраться и где пикты устроили свои убежища. Именно там они и прячутся после своих вылазок. Нам не следует сражаться с ними в условиях, выгодных лишь для них, и у меня возник план, как заставить их всех выйти прямо на тебя, чтобы ты мог в решающей битве положить конец войне.
— Как же ты убедишь их, — спросил Артур, — совершить подобное безумие?
— Прошу тебя довериться мне и дать мне тысячу всадников. Также прошу тебя отвести войско к границе Оркании и ждать меня там, ибо оркнейская армия нам понадобится. Возможно, я приведу гораздо больше пиктов, чем предполагаю сейчас.
Артур смотрел на Мордреда с благожелательным любопытством.
— Что вы об этом скажете? — обратился он к военачальникам.
— Пусть Мордред изложит свой план, — сказал Кэй, — а мы посмотрим, можно ли его осуществить.
— Сейчас я не могу этого сделать, — ответил Мордред. — Если слух о моем плане дойдет до пиктов, они найдут средство провалить его.
— Я не только полностью доверяю Мордреду, — сказал Гавейн, — но хочу быть вместе с ним. Ты возьмешь меня?
— Да, Гавейн.
— Мордред столь же смел, сколь мудр, — сказал Ивейн, — и я тоже полностью ему доверяю.
— Равно как и я! — произнес Артур. — Отбери себе всадников, Мордред, и выступай! Я буду ожидать тебя у границы.
Шесть дней спустя Артур стоял в одиночестве на холме, откуда ему был виден весь горизонт к югу от границы, где он, следуя совету Мордреда, расположил свою кавалерию и пехотинцев оркнейской армии. Он тревожно всматривался в даль, пытаясь разглядеть хоть какие-то признаки возвращения тех, кто отправился в поход. Наконец он увидел мчавшегося галопом всадника. Это был Гавейн. Заметив на вершине холма четко выделявшуюся на фоне синего неба громадную фигуру на рослом боевом жеребце, тот поскакал к королю. Конь его дрожал от изнеможения. Сам он тоже выглядел усталым, но при этом веселым.