Вот и хорошо, что здесь, где встречаются миры, похоронены царственные братья — навеки вместе. Утер теперь никогда не покинет брата, Аврелий никогда не останется без братней защиты. Никто их больше не разделит.
При виде недавно насыпанного кургана я рухнул на колени. И запел:
Ах, Утер, как же я скорблю о твоей кончине. Мы побаивались друг друга, но при этом и понимали. Да будет легким твой путь в Иной Мир, о мой король. А ты, Всемогущий, прими эту заблудшую душу, и не будет у Тебя товарища вернее. Ибо, клянусь Тебе, Царь Небесный, Утер жил тем светом, который носил в себе. Немногие из живых могут этим похвастаться.
К тому времени, как я добрался до Лондона, травля была уже в самом разгаре — я хочу сказать, что псы-честолюбцы учуяли запах верховной власти и ринулись в погоню. Свору, разумеется, возглавил Дунаут и его друзья — Моркант и Коледак. Однако их настигали другие: Кередигаун, поддержанный родичем Райном Гвинеддским, Морганог из Думнонии и его сыновья, Анторий и Регул из Южной Кантии, а также Огриван из Долгеллау.
Их могло быть и больше — собственно, их и стало больше, когда подоспели короли с дальних окраин. Пока же соперники лишь пыжились и бахвалились в ожидании настоящей схватки.
Епископ Урбан, сам не свой от нерешительности, приветствовал нас рассеянно.
— Здравствуй, Мерлин, рад, что ты приехал. Сказать по правде, я с ног сбился, пытаясь мирить наших королей. Как же они честят друг друга! — с возмущенным видом посетовал он, — да еще в церкви!
— То ли еще будет, — заметил я.
— Тогда я и не знаю, как удастся обойтись без кровопролития. — Он печально покачал головой. — И все же я думаю, что такие серьезные вопросы надо решать на освященной земле.
Урбан тревожился вовсе не так сильно, как хотел показать. В душе он был рад, что участвует в выборах короля, пусть только тем, что предоставляет гостям кров. Прошу понять: очень важно, что короля должны были выбрать в храме. Это означало, что вожди готовы по примеру Аврелия вершить дела в церкви и что они ей доверяют.
Впрочем, я не обольщался: большинство гостей Урбана столь же охотно собрались бы в хлеву или в лачуге. Их влекла корона, не крест.
— Не скрою, — продолжал епископ, — все это случилось весьма некстати: мы расширяем здание. Когда каменщики закончат, к базилике добавится апсида и большой трансепт. Да, и у нас будет просторный притвор со сводчатым входом, как в самых больших церквях Галлии.
Было ясно, что Урбан живет хорошо и очень этим доволен. Ладно, пусть строит большую церковь, тут беды нет, лишь бы сумел сохранить честность и смирение.
Не только короли были озабочены верховной властью. Мелат созвал нескольких самых влиятельных правителей городов. Не знаю, что они собирались делать. Без сомнения, в собрании королей они увидели случай попытаться вернуть ускользающую власть. На деле римское правление осталось только в памяти стариков да в латинских названиях должностей.
Пеллеас отыскал место, где мы могли бы остановиться, — дом богатого купца по имени Градлон, который торговал, кроме прочего, вином, свинцом и солью. Ему принадлежали несколько кораблей. Градлон был другом правителя Мелата и влиятельным человеком в Лондоне. Подозреваю, Мелат уговорил друзей бесплатно поселить у себя королей со свитами, чтобы повсюду иметь свои уши.
Градлон, впрочем, оказался радушным хозяином и не скрывал, на чьей он стороне.
— Купец уважает того, при ком процветает торговля. Перед королем я преклоняю колено, у императора целую край одеяния. Обоим я плачу подати. — Он поднял толстый палец, чтобы подчеркнуть важность своих слов. — Однако я плачу охотно, когда дороги и порты безопасны.
Правители городов заседали во дворце Мелата. Они собирались послать императору Аэцию ультиматум: пришли войска — или навсегда распрощайся с расположением Британии.
Британия — со всей своей симпатией или ненавистью — и прежде не возмещала империи затраченных трудов. Положим, на протяжении нескольких поколений британские свинец, олово и хлеб шли Риму на пользу. Однако этот остров стоил Риму куда больше, чем мог принести.