— Тут так красиво! — выдохнула я.
— Нравится?
— Очень, особенно вон те шезлонги внизу, сегодня на ужине я буду с легким загаром. Такого в Москве не получишь.
— Это точно. — Сухо ответил он.
— Вы сейчас куда? — Я обернулась с улыбкой.
Мой вопрос встретил хмурый взгляд из-подо лба и не менее зловещее:
— Вниз спущусь. А есть другие предложения?
— Думала, вы захотите в ресторане перекусить, пока не началась вся канитель со званым ужином. Но, если вы вниз и я в качестве невесты не требуюсь, то я к воде.
— Загорайте сколько хотите. — Фыркнул Владимир и отвернулся. — Найду вас позже.
— Да, босс.
— И не переусердствуйте. — Добавил он выходя.
Я и не пыталась переусердствовать. Одела купальник, прихватила крем, влезла в майку с открытой спиной и короткие шорты и, заняв удобный лежак, …просто заснула, благодарно подставив солнцу спину.
Мне снилось… ничего не снилось. Вспомнились какие-то обрывки недавних встреч, разговоров, повторяющиеся слова друзей и недругов, а затем вдруг их сменили солнечные зайчики. Они один за другим перепрыгивают через радугу на зеленом лугу, где-то далеко гогочут гуси, блеют овечки, мирно жующие травку, журчит ручей, и холодные листья подорожника льнут к моему лбу — красотища…
— Татьяна! — холодные листья спустились к шее и затем аккуратно погладили правое плечо, при этом левое нестерпимо зачесалось. — Татьяна, просыпайтесь…
Мне снится, поняла я и продолжила лежать на зеленом лугу.
— Таня, что ж вы за человек такой?
Голос подорожника, вдруг стал недовольным голосом Владимира, склонившегося надо мной.
— Что вы опять рычите? Да, не сплю я… и с чего вдруг вы все еще тут?
— Я не все еще тут, а уже тут. И только вернулся, а кричу, потому что вы обгорели.
— Не может быть… — я повела плечами и прикусила губу от жуткой покалывающей боли. — Кажется, да. Сильно?
— Уже температурите.
— Странно, я же только… спустилась.
— Два часа. — Развеял мои надежды босс и помог подняться так, чтобы не пришлось садиться на поджаренные бедра. — Сейчас в номер и на вечер вы не идете.
— Но…
— Я вас не возьму, на сытный ужин со своим не ходят. — Тихо сообщил он.
— Что вы имеете в виду? — иду вялая рядом с боссом, который несет мои вещички, старается самостоятельно не коснуться и отгородить от столкновений с отдыхающими. — Что значит со своим? Вы о самоваре? Со своим самоваром в Тулу никто не едет?
— Да, нет… я о провианте, со своей жаренной дичью на ужин никто не идет.
— Все так плохо? — я отмахнулась от солнечных зайчиков, что то и дело всплывают перед глазами, и вновь почувствовала жгучее покалывание на левом плече. В прохладе лифта, где босс отгородил меня собой от других постояльцев и прямо-таки сверлит сердитым взглядом, захотелось прислониться спиной к холодной поверхности металлической пластины, но он меня от стенки отодвинул.
— Бывало и хуже. — Честно признал он. — Например, когда все тело в волдырях, у вас же припухлость кусками. Но я не думал, что вы настолько безрассудны.
— Я была с кремом.
— Да, — кивнул босс, отходя. — С кремом для загара.
— Что?! — я подскочила на месте и потянулась за баночкой в его руках. — Но как?!
— Тихо. Не дергайтесь так, иначе будет хуже. — Он аккуратно передал крем, который усилил мою прожарку. — Вы с почти хрустящей корочкой.
Странное дело он об этом сказал и вот тут чувство жжения в коже стало постепенно проявляться, как он и сказал кусками, на левом боку, на плече, на бедрах… Сцепив зубы, сжала кулаки: — Спасибо на добром слове.
Двери лифта открылись, выпуская нас на этаж. Владимир пропустил вперед, давая хвалебную оценку:
— Зато теперь и выглядите и пахнете аппетитно.
— Ага, специй не хватает.
— Сейчас добавим. — Пообещал босс, открывая номер карточкой. — Вы не ели, а я как раз заказал еду в номер.
Не смотря на голодный зов желудка, я направилась прямиком в ванную к зеркалу.
Вдогонку полетело: — Татьяна, только не пугайтесь. Мы вас завтра на ноги поднимем…
— Мама… — со слезами на глазах я начала осмотр открывшегося.
— И не трогайте, — приказал Владимир из-за двери. — Вы крема много нанесли?
— Нет, — я всхлипнула, — и вообще купалась пару раз в бассейне, так что он наверняка смылся.