— Ну, что? — он сконцентрировал на мне мутный взгляд и моргнул. — Выбираемся или посидим еще немножко?
— Татьяна вы как? — по его щеке потекла красная густая капелька. Дотянувшись я стерла ее.
— Бывало и лучше, но не скажу что хуже, чем после скалолазки в центре досуга. И кажется у меня шишка на голове… внушительная.
— И все? — прохрипел Владимир, освобождая мою руку от пожатия, от чего стало холодно и не уютно.
— А… так руки на месте, ноги чувствую, голову не оторвало, вас вижу, слышу, говорить могу — все на месте, и все в порядке.
— Посмотрим, что вы завтра скажете, — прохрипел он, отстегивая себя от кресла.
— Не иронизируйте, завтра скажу все тоже самое, еще и порадуюсь с утра пораньше.
— Как порадуетесь? — бухнувшись вниз, тихо спросил босс.
— Запросто, что проснулась.
— В смысле, почему? — неуклюже вывернувшись, он сел на ноги, чтобы отстегнуть меня.
— Потому что после сегодняшнего могла бы уже и не встать. — С небес на землю вернулась относительно аккуратно и с его помощью, да так, что вновь оказалась в его объятиях. — Что дальше?
— Выбираемся через ваше окно.
— Знаете, я передумала.
— В смысле?
— Я больше не хочу кататься.
— Целиком и полностью разделяю ваше мнение, с меня тоже хватит. А теперь давайте, не задерживайте очередь, — и кивок в сторону «выхода».
Выползла с огромным трудом, еще решила, что побила все мыслимые и немыслимые рекорды по медлительности, а оказалось, что не все, Владимир выбирался еще медленнее. Очутившись снаружи, мы очень медленно похромали, в сторону ближайших зарослей, где расположились с относительным удобством. Услышь я ранее, что парочка из машины удалилась в кустики, восприняла бы выражение с двойным подтекстом, а в нашем случае двусмысленность была не предусмотрена. Владимир, стараясь не уснуть, кому-то названивает, а я же с каждой минутой нахожу на своем теле все больше ушибленных мест. Когда их счет перевалил за двадцатку, махнула рукой и с трудом, откинувшись на спину, уделила свое внимание небу. К чему забивать голову пустыми вопросами, босс рядом вот он пусть и решает, а я лучше взгляну на то, что было до меня и останется после — звезды.
Вспомнилось чужое изречение: «Что нам наши трудности и жизнь в целом в сравнении с небесными переворотами» и еще одно «Чем ты ближе к огням столицы, тем меньше огоньков видишь в небе». Мы в пункт назначения не доехали, так что нам повезло… относительно, то есть к центральной части города еще много километров, и картина ночного купола радует тысячами звездочек. Мне с моим зрением и пары сотен хватит, а Владимира небо точно должно радовать.
Я обратила взор в сторону молчаливого начальства: — А как у вас со зрением?
— Уже не двоится. — Ответил босс, и из положения сидя, перешел в положение лежа на боку, подперев голову кулаком, поинтересовался, — а что?
— Большую Медведицу видите?
— Предлагаете на нее посмотреть?
— Если вы в силах ее найти. Я, к примеру, не вижу. А вы? — молчит, а мне как раз поделиться историей захотелось, так что, не обращая внимания на его пристальный взор, продолжаю. — Знаете, с ее помощью можно устроить проверку зрения: у третьей звезды Алиот, которая находится на ручке ковша, есть спутник, ну или почти спутник, в общем, еще одна маленькая звездочка. Так вот считается, что если вы ее видите, то зрение у вас в порядке.
А со стороны Керимова ни звука, поворачиваю больную голову и замираю под его замутненным взором. То, что взор замутнен дала понять машина, развернувшаяся недалеко от нашего места крушения, перевернутый Mersedes они не заметили, и поехали дальше, а босс все так же смотрит на меня.
— Владимир, вам плохо?
— Нет. Я тут подумал и решил…
— Что решили?
— Что так реагировать на произошедшее можете только вы. — Похвально слышать, но от темы увести себя не дала.
— А… это шоковое, так вы Медведицу видите?
— Нет.
— Не видите или не хотите… увидеть?
— Хочу… — а произнес это так, словно речь не о звездах и проверке зрения. Поддалась искушению, спросила, чего именно начальство хочет.
— Хочу детей, пока со здоровьем проблем лет. В свои пятьдесят, надеюсь еще суметь поиграть с сыном тинэйджером. — Не весело признался он.