— Откуда такие познания?
— А я после того как вылетел из Щуки чуть в монастырь не подался.
— И что спасло вас от опрометчивого шага?
— Судьба. У нее были дивные серые глаза, великолепный водопад каштановых волос… — плут отпустил мой локоток и плавно обвил талию. — Она была как утренний бриз южного моря, и я не смог устоять…
— Эй, ослабьте хватку. — Я попыталась отстраниться, но ни движение в сторону, ни возмущение не дали должного результата, меня не отпустили. — Иначе я тебя низведу на несколько рангов за неподобающее поведение.
— На какие ранги?
— Ранги по ценности мужского объекта. То есть они не общепризнанные, просто у меня в семье такие. Как бы домашний термометр пригодности материала.
— Какие такие.
— Неординарные.
— Все, рассказывай! — руку убрал и вернул мою кисть на свой локоть. — Я весь внимание.
— Рассказывать нечего есть вид Мерло красное, и его полная противоположность Мурло страстное. Первый идет в мужья, второй в расход или для мелких нужд.
— И это все? А подвиды, подкасты, подтипы? Не может быть, чтобы лишь черное и белое, где оттенки?
— В «50 оттенков серого», — улыбнулась я, разглядывая это чудо зеленоглазое, — но там пусть и остаются.
— Ок, оставим там. А теперь ваше слово?
— Категории и подвиды следующие: просто Мерло, недоМерло, Мурло, недоМурло, дважды Мурло, Мурло страстненькое, Мерло красненькое, и недокрасненькое…
— Степени мурлистости по страстности или страстности по мурлистости тоже есть?
— Есть, там много. Но базисы первоначальные, те, что я уже озвучила.
— И как обстоят переходы из одной категории в другую. — Подмигнул он, вновь сократив расстояние между нами.
— Сверху вниз очень легко, а вот в другую сторону с огромным сопротивлением.
— Так я только что чуть не потерял свою категорию!
— Да.
— И какая она была?
— Вы определенно Мерло, но еще не решили: просто Мерло, Мерло красненькое или стабильно красное.
— И как решить?
— Вам карты в руки. — Отмахнулась я. Артем хмыкнул и, выудив ириску из широких зеленых штанин, закинул ее в рот.
— И как я понял все карты винные. — Подмигнул он.
Мой веселый смех внезапно оборвался, еще бы нам навстречу идет мой шеф…
Почувствовала себя как в лифте гостиницы, из которой мы с Артемом удачно скрылись. Как в маленьком сжатом пространстве, из которого очень хочется скрыться, но вот двери открываются и мои ноги прирастают к полу. Холл забит фотографами, корреспондентами, журналистами и блоггерами, которые сразу же на месте печатают статьи и заметки и с айпадов направляют их на свои странички.
Кнопки лифта мигнули, и мне пришлось-таки выйти из него. Господи, на что я подписалась? Мы же тут не пройдем. Я бы там долго стояла, не спустись кто-то с лестницы с увесистыми сумками на плечах:
— Вы идете или нет? — спросил незнакомый шепелявящий голос.
— Иду.
Великан с сумками пропустил меня вперед, но стоило приблизиться к толпе, и я остановилась вновь. Совершенно не представляю, как я пройду, народу набилась масса, плюс охрану гостиницы вызывали. Ладно, меня как-то может быть, и пропустят, но Артемка как тут пройдет?
И вдруг вздрогнула от тяжелого и скрипуче-шепелявого: — Дайте пройти, люди съезжают!
Люди съезжали, но явно с катушек. Толпа вздрогнула аналогично мне и покосившись в сторону говорившего, с недовольством начала расходиться в стороны. Стало понятно, сзади меня явно страшный тип, потому что некоторые с удивлением начали снимать мужика, нагруженного сумками.
— Девушка, чего стоите? Не тратьте мое время зря, двигайтесь! — прогремел тот. — Часики тикают.
— Иду… — я обернулась к говорившему и чуть не села на пол, это был Артем, но как же он изменился за время спуска по лестнице. Будто бы смуглее стал и на обезьянку теперь похож. Ошарашено отвожу от него взгляд и сталкиваюсь с Фридрихом, у которого на лице ни кровинки, на актера он не смотрит и только мне глазами на двери показывает.
— Все-все… иду. — Потянула чемодан дальше.
Надо же его сейчас, если и узнать, то только по улыбке и глазам, с глазами он вроде бы ничего сделать не успел. Мы почти прошли столпотворение, которое за нами вновь хлынуло к ресепшену и стоящему там агенту актера. Вдруг справа послышалось: «улыбочку!», к нам из-за угла вынырнул зловредный фотограф, который к номеру пробрался. Узнав его, я отвернулась, а вот Артемка, сдвинув одну сумку в сторону, просиял голливудским оскалом. Вначале была вспышка, а затем сдавленное — ох!