— Мне хватать всех, кто кудрявый и с голубыми глазами? — холодно уточнила Хранительница. — Одна женщина — один вызов. Кстати, энергии мне надолго не хватит, поторопитесь.
— Как тебя зовут? — внезапно спросила Гейна.
— Линт.
— Дорогая, найди нам Андреа, и я даю слово Леграсов — когда придёт моя очередь, я освобожу тебя от службы.
Линт молча поглядела на костлявую «принцессу» с огромными голубыми глазами и ёжиком светлых волос, серьезно кивнула и сделала несколько пассов руками. Из воздуха в центре звезды образовалось подобие вихря, который закрутился в кольцо. А в этом кольце все увидели берег реки.
— Куда?
— Направо, прямо. Ещё, еще.
Астория чувствовала себя навигатором, и это было забавно. Она привела «экран» к школе, «обошла» ее кругом и вдруг закричала:
— Вон, вижу Андреа! В вишнёвом костюме!
Андреа стояла во дворе и о чем-то разговаривала с высоким блондином в пиджаке и джинсах. Радостной она не выглядела.
— Это директор, — зачем-то сообщила Астория. — Ты можешь ее забрать теперь? Ведь это несложно, да?
— Да, — сказала Линт уверенно. — Но лучше б нас никто не видел, да?
Решили подождать, пока Андреа останется одна. Астория про себя подумала, что как-то слишком просто все получилось, как бы не случилось беды. Угадала.
Когда Андреа, решительно встряхнув головой, что-то бросила директору и направилась по дорожке к выходу из опустевшего школьного двора, Линт скомандовала:
— Я открываю проход, вы ее зовёте хором и дружно. Она заходит, задание выполнено. На счёт три: раз, два…
— Андреа! Сюда! — заорал нестройный, но очень активный хор.
Женщина в брючном костюме оглянулась, широко раскрыла глаза… и побежала к ним.
А потом случилось страшное. Кто-то вихрем промчался ей наперез с истошным визгом. Влетел в портал с грохотом, сшиб с ног Ольберта. Портал захлопнулся с треском, Линт с всхлипом пошатнулась и осела, у самого пола подхваченная Роджером. Гейна истерически захихикала. Астория нервно вцепилась зубами в ноготь.
Твою мать, ну ведь почти, почти!
4-2
Роджер осторожно похлопывал по щекам бесчувственную Хранительницу. Ольберт мрачно взирал на судорожно рыдающее в углу чудо. У чуда были длинные загорелые ноги, высокая полная грудь под крошечной маечкой и пушистые каштановые кудри до талии. Большего разглядеть было пока невозможно , но парню, который просидел последние тринадцать лет в подземелье, и этого с лихвой хватило, чтобы потерять дар речи.
Но у Астории голос не пропал.
— Кэтрин! Какого хрена? Опять твои дебильные ролики! Я ведь тебя предупреждала, что ты когда-нибудь на них убьёшься!
Длинноногая наяда отняла руки от лица и уставилась на Асторию шоколадными глазами с мокрыми от слез ресницами:
— Тори? Тори! Ты живая!
Попыталась вскочить, взвыла, хватаясь за стремительно опухающую лодыжку.
— Позвольте вам помочь? — прохрипел очнувшийся Ольберт. — Надо снять эти колдовские ботинки на колёсах.
Если бы Астория была не так расстроена провалом, ее бы искренне позабавили и дрожащие руки братца, и смущённый вид, и то, как старательно он отводит глаза от обилия роскошной полуобнажённой плоти. Но почему-то было не весело.
— Господа, это Кэтрин, моя подруга, кстати. Кэт, это моя семья: Роджер, Ольберт и Гейна. А вон та блондинка — это Линт.
— А где мы? — пискнула Кэтрин, украдкой разглядывая Олли, осторожно освобождающего ее от роликов.
— Ну… как бы в другом мире. В Мэррилэнде.
— Что ж, она хотя бы кудрявая, — пробормотала очнувшаяся Линт. — Я, кажется, немного надорвалась.
— Задание не выполнено! — встрепенулся Роджер.
— Сама знаю. Но я без сил. Прости. Я должна отдохнуть.
— Сколько?
— Неделю. Две. Месяц. Год. Не знаю. Со мной такое впервые.
— Но нам нужна Андреа!
— Во всяком случае, она знает, что мы здесь и ее ищем, — успокаивающе произнесла Гейна. — Линт, конечно, ты свободна. Восстанавливается и возвращайся.
— Спасибо.
И с легким хлопком Хранительница исчезла в середине звезды.
— Она… она… — ахнула Кэтрин и осела прямо на руки к Ольберту.
***
— Тянуть нельзя. Нужно ехать в Барсу, — убеждали Асторию братья. — Мы не можем ждать Линт.
— Вполне можем, — возражала девушка. — Все же налаживается.
Действительно, налаживалось. Кто-то из местных рискнул приблизиться ко дворцу. Если Роджер был чужаком, а Гейна все ещё не выходила из дома, то Астория и Ольберт были признаны «своими», очень похожими на родителей. Народ ещё помнил и Роланда Дикого, и его красивую хрупкую жену.