Скверная история. Однако Круземарк, получив необходимый в подобных случаях официальный рапорт, реагировал на него довольно своеобразно. Рапорт он тут же бросил в корзину для бумаг, сказав:
— Напишите, что мотоциклист погиб смертью героя при исполнении служебных обязанностей.
— И так далее и тому подобное… — пробормотал себе под нос Грапентин и усмехнулся: его эта история никак не коснулась.
Капитан потянулся. Фигура у него была несколько тяжеловата, лицо широкоскулое, с большим ртом. Благодаря медлительности и неторопливой манере разговаривать ему давали за тридцать, хотя на самом деле в конце апреля ему исполнилось всего лишь двадцать шесть лет.
В 1935 году он сдал экзамены на аттестат зрелости в одном привилегированном учебном заведении. От трудовой повинности его освободили, чтобы он мог закончить изучение права. После призыва в вермахт он попал на короткое время в Африку, а затем — буквально на несколько дней — на Восточный фронт. Благодаря связям своего папаши он в самом начале года был откомандирован во Францию в распоряжение командующего военным округом генерала фон Штюльпнагеля. Там он вступил в одну тайную организацию и с головой окунулся в работу.
Одернув френч, капитан направился к командиру и доложил ему, что строительство инженерных сооружений, возводимых на левом фланге полка, идет медленнее, чем было запланировано: чувствуется сильная нехватка цемента. Кроме этого, никаких новостей нет. А завтра утром он согласно приказу вместе с лейтенантом Тилем из 2-го артдивизиона уезжает в Париж.
Грапентин наморщил лоб под шапкой светлых волос, орлиный нос вздернулся.
Подполковник Мойзель кивнул, думая о своем. На участке полка инженерных сооружений было мало: всего несколько огневых позиций для противотанковых пушек да убежище для солдат — вот и все сооружения. В остальном самые обычные окопы, и только. Порывы ветра кидают тучи песка на орудия, снаряжение; оборудование в ящиках валяется среди виноградников. С февраля эта картина мало чем изменилась. В подразделения прибыло пополнение, но совершенно зеленое.
— Однако дивизия выполняет задачу, — утверждал, несмотря ни на что, Круземарк, понимая в душе, что эту дивизию нельзя и сравнивать со старой дивизией, которую он имел в июне сорок первого года в России, где ее осенью прошлого года разбили в пух и прах русские.
Гитлеровские дивизии, расположенные вдоль Атлантического побережья, были укомплектованы процентов на шестьдесят, причем состояли в основном из новобранцев и пожилых солдат. В довершение ко всему с боеприпасами и транспортом дело обстояло плохо. Многие дивизии из-за отсутствия транспорта теряли всякую мобильность.
Несмотря на то что участок обороны полка здесь, на юге Франции, неподалеку от Пиренеев, был великолепным, Мойзеля не покидало беспокойное чувство, которое впервые охватило его еще в июле сорок третьего года под Орлом. Появилось оно тогда вовсе не потому, что он был ранен, а из-за приказа командира артдивизиона, который он должен был передать солдатам своей батареи: «Подготовиться к рукопашной!» Если бы он тогда выполнил распоряжение своего шефа и снял все орудия с переднего ската высотки, ему бы удалось оказать противнику более серьезное сопротивление. А так он бесцельно потерял много солдат. Но не только это было причиной дурного настроения Мойзеля. «Мы удержимся во что бы то ни стало!» — крикнул он тогда в телефонную трубку командиру батареи, а сам вместе со своим штабом, не сделав ни единого выстрела по русским, которые перешли в наступление, побежал в тыл…
— Желаю вам, Грапентин, хорошего отдыха. Видимо, вы навестите кого-нибудь из своих старых друзей. — Голос у Мойзеля был глухой, вымученный: из головы у него никак не выходила старая история, случившаяся с ним под Орлом.
Свежее лицо капитана, выглядевшее так, как будто оно еще не было знакомо с бритвой, залило нежным румянцем.
— Покорнейше благодарю вас, господин подполковник! Навещу, если позволит время. Но думаю, что большинство моих друзей уже уехало на Восточный фронт.