— Вы довольны вчерашним вечером? — спросил капитан.
В тоне, каким был задан этот вопрос, Тиль снова почувствовал что-то опасное, похожее на вылазку вооруженного до зубов противника.
— Да, конечно, было очень интересно. Скажите, пожалуйста, кто такой этот господин Дернберг?
— Мой хороший друг, работает здесь в Париже в одной полувоенной организации. Потом поговорим об этом. Я думаю, вам это будет полезно.
Видимо, что-то в тот день расстроило капитана, так как он был нервознее, чем обычно. Грапентин стал прощаться. Они договорились встретиться на перроне самое позднее за минуту до отправления поезда. Посоветовав Тилю ни на секунду не расставаться со своим пистолетом, он ушел из бара.
Войдя в комнату, Дениз сняла с головы платок, в котором шла по ночному Парижу, повязанная на манер бретонской крестьянки.
— Не поймите меня превратно. Сейчас в Париже столько патрулей, что лучше… В другом месте нам вряд ли удалось бы спокойно поговорить.
Пока она кипятила на спиртовке чай, Тиль осмотрелся. В комнате стояли кровать, стол, несколько стульев и шкаф. В нише стены — кухонная плита. На стене цветная репродукция, на которой был изображен парусник в бурном море. Возле окна, закрытого шторой светомаскировки, — цветочная стойка с вьющимся растением.
«Только ни на секунду не расставайтесь со своим пистолетом!» — вспомнил Тиль предостережение капитана. Лейтенант расстегнул портупею и положил вместе с кобурой на стул возле себя.
— Господин Генгенбах хороший человек, — заметила Дениз.
— Отличный, — согласился Хинрих.
— Он был у нас на представлении два раза и оба раза провожал меня домой. Как-то мы гуляли с ним в Булонском лесу. Он такой серьезный человек.
«Наверное, придется рассказать Генгенбаху о том, какая уютная комнатка у Дениз, — подумал Тиль. — До прогулки в Булонском лесу у нас с ней дело не дойдет: нет времени. За несколько дней второе платоническое тет-а-тет…»
— У вас очень уютно, мило, — произнес он вслух. — А такого чая я давно уже не пил.
— Герхард Генгенбах у меня здесь ни разу не был. — Серые глаза Дениз чуть-чуть улыбнулись.
«Значит, они, по-видимому, довольствовались какой-нибудь простенькой гостиницей», — с неприязнью подумал Тиль и сам удивился, что ревнует Дениз к другу.
— Для меня он как брат… — сказал он.
— Можно вас кое о чем спросить?
«Сейчас она попросит меня рассказать ей подробнее о Генгенбахе. Придется рассказывать, какой он великолепный товарищ. А все-таки жаль, что между ними что-то есть», — подумал Тиль про себя, а вслух сказал:
— Да, да, разумеется.
— Вы давно знаете своего друга?
— Сюда он попал после ранения на Восточном фронте. Когда он был в Париже, ему присвоили звание обер-лейтенанта, сейчас он у нас командует батареей.
Дениз покачала головой:
— Я имела в виду не его, а господина, вместе с которым вы сегодня сидели в баре, — капитана фон Грапентина.
— Он вас тоже провожал домой? — не удержался Тиль от колкости.
— Я его знаю давно. В нашем заведении он был частым гостем, когда служил в штабе начальника военного округа.
— Я знаю это, — растерянно произнес Тиль. — Он любитель опекать… ну… помогать людям.
Спокойным движением Дениз наполнила чашки чаем.
— Любит помогать людям? — повторила она слова Тиля без особого нажима, довольно спокойно. — Я бы не сказала. Скорее наоборот.
— Я знаю капитана совсем недавно.
— Вчера вы были с ним в «Ле Дож», не так ли?
Тилю стало жарко.
Дениз снова рассмеялась:
— Одна моя подруга видела вас там в обществе некоего господина Дернберга, только и всего. — Она подошла к радиоприемнику и, покрутив ручку настройки, нашла танцевальную музыку. — В «Лидо» более приличная публика…
А Тиль сидел и думал: «Ну и Дениз! Знает Грапентина, знает Дернберга. Может быть, даже знает, чем именно занимается этот Дернберг. Один из них разговаривает со мной о необходимости смещения Гитлера, но только с глазу на глаз. Другой восторгается моими солдатскими достоинствами, а что он о них знает? Любопытно, откуда Дениз знает их обоих? Только по «Лидо»? Или же по разговорам в постели?»
Лейтенанту стало как-то не по себе. Однако ему очень хотелось как можно больше узнать о Дениз.
— Послушайте, я приехал к вам как друг Герхарда Генгенбаха, и только. И относитесь ко мне, пожалуйста, как к другу Генгенбаха, а этого Дернберга я до вчерашнего дня и не знал вовсе.