Взгляд снова стал суровым.
— Миссис Томпсон — мне нечего стыдиться своего имени. А могу я узнать, что вам от меня нужно?
— Мне необходимо поговорить с вами, миссис Томпсон. Я понимаю, что вы занятая женщина, и не стал бы отнимать у вас время по пустякам.
И без того красное лицо женщины угрожающе побагровело.
— Если вы из полиции, то можете идти туда, откуда пришли! Как не стыдно цепляться к почтенной работящей женщине, которая вырастила полдюжины детей и никогда ни в чем не была замешана…
— Уверяю вас, я не имею никакого отношения к полиции.
Миссис Томпсон громко фыркнула.
— Мне мальчишка-лифтер рассказал, что они здесь околачивались. Я только сегодня вернулась из отпуска, а он мне с самого утра и выложил: «Сюда приходил фараон».
«С чего это?» — спросила я, а этот шалопай только ухмыльнулся. Попробовал бы кто-нибудь из моих детей так себя вести — я бы ему всыпала под первое число!
Билл изобразил на лице улыбку, которая безотказно действовала на его двоюродную бабушку Аннабел.
— Клянусь, что я не фараон. Я всего лишь хочу задать вам несколько вопросов о моем друге. Он уехал, не оставив адреса. Если бы вы согласились принять пять фунтов в благодарность за потраченное время…
Взгляд женщины стал задумчивым. Похоже, она способна была соображать, хотя и медленно.
— Пять фунтов… — повторила миссис Томпсон, нахмурив брови и поджав губы. — Здесь не место для разговоров, — заявила она и двинулась вперед по тротуару.
Билл зашагал рядом.
— На ходу тоже не поговоришь толком, — сказала миссис Томпсон.
— А за чашкой чая? — спросил Билл.
Женщина покосилась на него.
— Неужто вы меня приглашаете? — Она снова презрительно фыркнула.
— Почему бы и нет?
— Потому что место, где я бы выпила чаю, едва ли вам подойдет, а место, которое выберете вы, вряд ли подойдет мне.
Почти пять минут он убеждал миссис Томпсон в том, что при желании можно найти место, подходящее для них обоих. В итоге она остановила свой выбор на чайной в булочной Симпсона, которая в три часа дня обычно пустует.
Вскоре они уже сидели в комнате позади магазина за столиком, покрытым зеленой клеенкой. Билл насчитал еще пять таких же столиков, но никого кроме них не было.
Миссис Томпсон налила две чашки чая, спросила Билла, добавить ли ему молока или сахара, и, заметив, что лично она предпочитает крепкий и сладкий чай, бросила в мутное пойло четыре куска сахара. Билл завидовал ее апломбу, испытывая тягостное чувство: противно строить из себя дурака и платить за это пять фунтов, не считая стоимости этого дрянного пойла.
— Ну и о чем вы хотите меня спросить? — осведомилась миссис Томпсон, с явным удовольствием потягивая чай. — Вы что-то говорили про вашего друга…
Билл оперся локтем на стол.
— Моего друга звали мистер Робин O'Xapa, — сказал он. — Вам знакомо это имя?
Миссис Томпсон оторвалась от чашки, покачала головой и сделала еще один глоток, потом поставила чашку на стол и спросила:
— Фамилия ирландская, верно?
Билл кивнул.
— Я хочу, чтобы вы припомнили четвертое октября прошлого года.
— Это еще зачем?
— Думаю, мистер O'Xapa был той ночью в Олеандр-Меншинс.
— В котором часу?.
." — По-видимому, в первом часу ночи.
Миссис Томпсон громко фыркнула в третий раз.
— А где, по-вашему, в это время была я, мистер? Когда день-деньской работаешь не покладая рук, шляться по ночам не очень хочется, слава богу. В полночь я спала в своей кровати, будь то октябрь или январь, что прошлого года, что этого. Хотя… — Оборвав фразу, она осушила чашку, взяла чайник и наполнила ее снова.
— Хотя что? — подбодрил ее Билл.
— Да ничего, — отмахнулась миссис Томпсон. Она добавила в чашку четыре капли молока и бросила четыре куска сахара.
— Вы собирались что-то сказать.
— Ну а теперь не собираюсь. — Миссис Томпсон подняла чашку и сделала глоток. — Господи, настоящий кипяток! — Порывшись в сумке, она достала носовой платок и вытерла лицо. — Ну надо же, на второй чашке меня всегда бросает в жар.
Билл мог бы ответить, что это видно и без слов, но предпочел не отклоняться от темы.
— Миссис Томпсон, что вы хотели сказать?
— Да вам-то что за дело?! — с раздражением отозвалась она. — Просто первые десять дней прошлого октября я не работала. Попала в больницу после того, как со мной приключилась одна беда, а чтобы не потерять место, туда ходила моя Беатрис.
— Это ваша дочь?
Женщина кивнула.
— Моя вторая. Старшая уже замужем, только муж у нее никуда не годится, и небось знает, что мне про то известно, — матери, они всегда все знают.
Казалось, разговор зашел в тупик.
— Вы не могли бы спросить вашу дочь, помнит ли она что-нибудь о мистере O'Xapa?
— Что спросить-то, к кому он приходил? В том подъезде пятнадцать квартир.
Биллу не приходило в голову, что в доме могла быть не одна лестница.
— Квартира мисс Делорн в вашем подъезде? — быстро спросил он.
Лицо женщины стало непроницаемым. Билл понял, что упоминание о мисс Делорн оскорбило ее достоинство, порядочные женщины предпочитают о таких особах не разговаривать.
— Да, — кратко ответила она.
— Она живет там? Я имею в виду, в данный момент.
— Откуда мне знать? Она редко бывала дома. Лифтер говорит, что она уехала.
— Мистер O'Xapa ведь мог посещать квартиру мисс Делорн, — сказал Билл.
— И не он первый, — с оскорбленным видом отозвалась миссис Томпсон.
Было очевидно, что уборщица относилась к Делле Делорн с подозрением, но говорить о ней не хотела.
— Чем меньше болтаешь, тем оно лучше, — заявила она на прощание. — Мне нужно думать о моей работе.
Билл вручил ей пять фунтов и карточку со своим адресом. Он не обещал Беатрис другую пятерку, но намекнул миссис Томпсон, что, если ее дочери есть что продать, покупатель найдется.
Глава 19
Билл Кавердейл уже собирался переодеться к обеду, когда ему сообщили, что его хочет видеть молодая леди. Она не назвала своего имени и ждет в холле отеля. «Мэг!» — мелькнуло в мыслях у Билла без всяких на то оснований, что характерно для влюбленного. Билл должен был обедать у друзей, живущих на другом конце Лондона, но если это Мэг (хотя откуда бы ей тут взяться?), ради нее он готов был опоздать.
Он спустился в холл на первом этаже, будучи уверенным, что это не Мэг, и — увы! — убедился в своей правоте. Девушка в голубом пальто и черном берете даже отдаленно не походила на Мэг. У нее было смазливое личико с большими голубыми глазами и накрашенными ярко-алой помадой губами; желтые волосы завивались на затылке. Туфли были дешевыми и поношенными. Когда Билл подошел к ней, она заговорила тягучим голосом, который был бы приятным, будь он чуть менее манерным:
— Мистер Кавердейл? Моя мать сказала, что вы хотели меня видеть.
Билл недоуменно заморгал.
— Ваша мать?
— Миссис Томпсон, — объяснила девушка. — Вы говорили с ней сегодня, и она сказала, что вы были бы рады повидаться со мной.
Итак, это была Беатрис Томпсон… Вспомнив ее мать, облаченную в бесформенный плащ и в какой-то приплюснутой шляпе, Билл почувствовал восхищение. Как только девушкам это удается? Беатрис выглядела, как девушка его круга, особенно на расстоянии. Берет, пальто и прическа были аккуратными и модными, а такой оттенок помады можно было встретить и в Мейфере[5]. Любой молодой человек, который уделял бы столько же энергии и усердия своей профессии, сколько тратят девушки на свой внешний вид, наверняка бы сделал блестящую карьеру. Билл снимал шляпу перед мисс Беатрис Томпсон.
Все это промелькнуло у него в голове, пока он обменивался с ней рукопожатием и вел к креслам, стоящим в углу холла. Они уселись.
— Моя мать сказала… — начала мисс Беатрис. Она старательно растягивала слова, но простонародный лондонский акцент давал себя знать, словно подводное течение, звуча то сильнее, то слабее.
— Да, — кивнул Билл. — Я вам очень признателен.
Мне нужна информация о моем друге, мистере Робине О'Хара. Думаю, он мог находиться в квартире мисс Делорн в Олеандр-Меншинс в ночь с четвертое на пятое октября прошлого года. Миссис Томпсон сказала мне, что первые десять дней прошлого октября провела в больнице и что вы замещали ее в Олеандр-Меншинс. Так вот, не могли бы вы сообщить мне какие-нибудь полезные сведения?