— Я тебя убью.
— Нетушки! — она покачала головой. — Так мы никуда не приедем. Для начала, назови мне свое имя.
— Я не чувствую боли. Ты не сможешь меня пытать.
Ни одно из этих высказываний не было истиной, но было бы нечестно ему об этом рассказать.
— Я совсем не пытаюсь тебе навредить. Все, что мне нужно, это узнать, что случилось с судьей Каботом.
— Тебе нужно мое признание.
— Вот еще! — Она подняла руку к зеркалу, чтобы он мог ее видеть. — Честно. Я считаю, что ты невиновен.
— А зачем тогда пырять меня ножом и красть лицо?
— Я уже объяснила, что считаю тебя невиновным. Черные — напротив. Ты сказал, что они гонятся за тобой, и если бы ты думал, что горгульи смогут рассчитывать в этом городе на честный суд, то вряд ли стал бы от убегать.
Его лицо осталось невозмутимо.
— Я права?
— Каменные люди не заслуживают честного суда, — наконец ответил он сухим и натянутым голосом. — Мы разодрали город на части. Мы кровожадные монстры… Разве ты не слышала? Ты не сумела бы найти для суда ни одного присяжного, какие доказательства не представь. Да и не станут Законники возиться с присяжными.
— Слушай. Мне жаль. Мы зашли не с той ноги… — она прикусила язык. У него сейчас не было ног, и было бы скверно ему об этом напоминать. — Меня зовут Тара. Я пытаюсь тебе помочь.
Их глаза встретились в зеркале, и она невольно вздохнула. Они были не просто зелеными — это был цвет изумрудов и моря.
— Сланец, — ответил он.
— И все? Просто Сланец?
— Почему это вы, люди, вечно думаете, что нам нужны какие-то особенные имена в отличие от остальных?
— Просто я никогда лично не встречала горгулий…
— Стало быть ты считаешь, что мы мажемся смолой и бросаемся с крыш на головы ничего не подозревающих прохожих, чтобы их сожрать, и называем друг друга не иначе, как Сланец Быстрокрылый, Обласканный богиней, Теневой дозорный?
— Когда мы встретились, ты был куда менее саркастичен.
— Это тогда, когда я прятался от Черных?
— И угрожал меня убить.
— Тогда у меня еще было тело.
Чай давно остыл, а Абелард, без сомнения, уже взбирался на последний пролет лестницы. Может оказаться, что у нее еще несколько дней не найдется времени, чтобы продолжить, а пока она не узнала ничего полезного. Увольнение давило тяжким грузом на левом плече, а смерть — на правом. Она побарабанила по туалетному столику, прочищая мысли.
— Это твое настоящее им?
— Какое?
— Ну, знаешь, Быстрокрылый и все прочее…
Он закатил глаза.
— Если помогать тебе, то мне нужно знать, кто ты. Откуда. И что делал в доме Кабота.
Он поджал губы, но наконец ответил:
— Про Быстрокрылого я придумал. Остальное просто титулы.
— Что ты забыл в том пентхаусе?
— Не знаю.
Тара от бессилия сжала кулаки:
— О! Ну, хватит уже!
— Думаешь, мне нравится ни фига не знать? Предполагалось, что Кабот передаст мне пакет. Вот все, что мне известно.
— Сланец, ты — милый, но очень меня расстраиваешь.
— Если ты считаешь меня милым сейчас, посмотрим, что ты скажешь, когда я верну себе тело.
— Как ты можешь не знать, что там делал?
— Мне сказали, что судья мне отдаст нечто, что мне следует принести Стае.
— Кто сказал?
— Эйв. Наша вожак.
— Она не сказала, что в пакете? Или зачем ей говорить с судьей? Хоть что-нибудь?
— Понятия не имею.
Если нажимать на него, он может совсем замкнуться, а ей нужно больше информации. Продолжим:
— Значит, с этой посылкой ты должен был вернуться к твоей, э, стае. А где они?
Сначала она решила, что он решил отмолчаться, но потом по подергиванию его щек поняла, что он пытается покачать головой.
— Я знаю, где моя стая была вчера, но не знаю, где они сейчас. Мы знаем этот город как свои пять пальцев. Мы рождены из его камней, и он весь в наших метках. В редкие моменты возвращения мы кочуем из убежища в убежище, чтобы Черные нас не нашли.
Проклятье.
— А как же ты собирался доставить посылку?
— Никак. — Его голос стал тише. Ограничения обряда: из-за разлучения с телом, сознание быстро затухает. — Они сами меня найдут или я их найду. По запаху.
В дверь постучали. Тара выругалась про себя.
— Мисс Абернати?
На ее взгляд, события в этом деле громоздились друг на друга слишком быстро. Горгульи, Абелард, Законники, глупости.
— Мисс Абернати, вы звонили, — Абелард взялся за ручку.
— Стой! Подожди секундочку. Я не готова.
Уже приоткрытая дверь замерла.
— Но вы же звонили.
— Подожди!
— Пытаешься сохранить меня в секрете? — Ухмыльнулся Сланец.
— А ты, заткнись, — прошипела она.
— Может, мне позвать на помощь?
— Мисс Абернати, с вами кто-то есть?
— Просто болтаю сама с собой, — ответила она, хватаясь за молоток.
К счастью, обратный процесс занял меньше времени. Пару движений носком молотка, и ей удалось аккуратно стащить лицо Сланца с подставки и вернуть его в книгу как раз перед тем, как послушник открыл дверь. Молодой жрец стоял в проеме, заглядывая в комнату с таким видом, словно опасался, что оттуда кто-то набросится чтобы разорвать его на части. С его губ свисала только что прикуренная сигарета, и сам он казался, если это возможно, еще более взъерошенным, чем полчаса назад.
— Мисс Абернати?
— Прости, — сказала Тара, поправляя сумочку на плече. — Женские проблемы. Ну, что — идем?
Святилище было создано в оптимистичную эру до прихода Божественных войн в Новый свет, когда Церковь Коса видела будущее в виде бесконечной цепи отличных перспектив и следующих одно за одним открытий. Потеряв голову от экспансионистских грез, Церковь спроектировала новое здание с таким размахом, чтобы на целое столетие покрыть нужды собственного роста. Потом грянула война, и перспективы померкли. По сей день огромные церковные площади оставались незаняты и неизвестны для внешнего мира. Оно и к лучшему, поскольку порой Церкви требовалось пространство — большое, никем не занятое, и о котором никому не известно.
Именно так Абелард объяснил это Таре, когда они преодолевали три ветреных пролета вверх от гостевого этажа. Наконец они очутились перед очередной невзрачной дверью, и как только послушник подобрал нужный ключ, Тара увидела самое большое помещение за всю свою жизнь. В нем легко могло поместиться основное здание Тайного университета вместе с восточным крылом Зала Старейшин.
Все помещение было завалено бумагой.
В коробках вдоль стен стопками были сложены отдельные листы писчей бумаги. По центру помещения между коробками был оставлен проход к огромной куче свитков — часть из них лежала на полках, а часть просто свалена горой. Неподвижный затхлый воздух был приятно наполнен ароматами высохших чернил и пергамента.
— Здесь полно бумаги, — отметил Абелард. — У нас много писцов и для их нужд привлекается много Посвященных. Каждая сделка Церкви, каждый контракт с другим божеством или Бессмертными царями. Даже пакт основания Альт Кулумба тоже где-то здесь. Не сам оригинал, разумеется.
Тара не смогла сдержаться и легонько присвистнула от объема информации. Ей приходилось видеть большие библиотеки в Тайном университете и в твердынях Бессмертных царей, но в большинстве они хранили лишь пыльные тома. Этот архив был уникальным. Лишь крохотная горстка людей знала, что содержится в этих бумагах, и ее задача была это выяснить. Рот пересох от желания немедленно приступить к работе и немного от страха.
Абелард провел ее вдоль узкого прохода между гор бумаг.
— Наверное безумно хранить всю эту гору бумаг, но Посвященные Церкви настаивают на своем. Они ничего не понимают в механизмах, паровых машинах и топках, но ведут себя так словно знают Церковь лучше, чем жрецы Коса.