— Да, как же, тот же!? Богу полагается иметь силу. А вы…
— А я Мастерица Таинств. — Она наклонилась над чашей и вытянула левую руку. — Подойди ближе. — Он послушался. — Выглядит опасно, но только с виду. — Медленно, снова только ради него, она прижала кончик ножа к ладони. Выбрав хороший тонкий капилляр, проходящий прямо под кожей, она провела лезвием из лунного света и молнии почти как какая-нибудь домохозяйка, вспарывающая старые швы на платье, предназначенном на тряпье.
Из ранки вытекла алая капля крови и упала в железную чашу. Она поежилась от темени до пяток, словно самой пришлось окунуться в расплавленный металл.
Почувствовал ли Абелард изменения, которые произошли, внезапно возникшее напряжение, когда ее кровь впиталась в железо, превращаясь и проворачиваясь словно хвостовик в замке? Мог ли этот парень, проведший всю жизнь в поклонении богу, заметить, что рядом с ним начало действовать Таинство? Или внезапная бледность с ним приключилась от вида крови?
Она потянулась к нему, он отшатнулся.
— Ты обещал, — напомнила она. — Нужна всего капля.
— Твоя кровь все еще на ноже! — прокричал он сквозь порыв ветра, который начал шелестеть тончайшими листами бумаги. — Ты хочешь меня заразить?
Ради всего святого! Чем у него забита голова…
— Мы создаем ножи из молний именно поэтому, — резкий толчок создаваемого заклинания едва не вырвал Тару из тела, но она усилием воли удержалась. Если Абелард настроен помочь в воскрешении своего бога, ему стоит это увидеть. — Думаешь мы стали бы заморачиваться созданием его с помощью Таинств, если бы сгодился обычный перочинный нож и мы не подумали об инфекции? Дай мне свою растреклятую руку!
От капли ее крови по стенкам железной чаши словно трещины на льду расползлись тонкие голубые линии. Трещины начали расширяться, и сквозь них Тара увидела мозаику сфер, больших и малых. В каждой был свой узор: круги, торы, просветы, спирали и звезды или другие странные образы: глаза, тысячи глядящих на нее сквозь трещины глаз.
— Абелард!
Архив задрожал, и послушник шагнул вперед с вытянутой рукой. Его сигарета упала с губ к одному из широко распахнувших голодную пасть разломов, но Абелард успел поймать ее на лету. Сверкнул нож, бесчисленные глаза пронзили тонкую мембрану между мирами и…
Тишина.
Все что она увидела — тишина. Был слышен лишь едва заметный мертвый запах словно у опавших осенних листьев. Она чувствовала вкус ночи, вдыхала гладкий черный мрамор, и чувствовала таяние черного льда на языке.
Ей все это было знакомо, и нужно было лишь подождать, когда перепутанные чувства снова придут в норму. Абеларду не повезло. Она бы предупредила его, решила она, направляясь к тому месту, где послушник валялся в темноте, если бы он не повел себя как баба при виде крови.
Он вздрогнул. Тара почувствовала голод и легкий стыд.
— Эй! — она присела рядом и сжала его руку. Он не поднял головы, продолжая трястись. — Будет проще, если ты поймешь, что здесь тебя не может стошнить, и ты прекратишь попытки. — Откуда-то из глубины послышалось скуление как у тонущей собаки. Она решила, что это вопрос. — Потому, что на самом деле здесь у тебя нет желудка. Здесь нет ничего из животного мира.
Дрожь прекратилась. Ее рука продолжала неловко сжимать его плечо.
Вокруг них расцветал новый мир. Наконец, Абелард перевернулся и сел, моргая обалдевшими и невидящими глазами, и тут же потянул дрожащей рукой сигарету в рот.
— Все это было… — он покачал головой. — Прошу прощения.
— В этом нет ничего постыдного. Такое бывает. — Она медленно, чтобы не напугать его, выпрямилась и протянула руку. Он смерил ее руку боязливым взглядом, словно опасаясь ловушки, но принял помощь и поднялся на ноги. Его покачивало из стороны в сторону словно он вот-вот упадет, но он устоял.
Он огляделся и в тусклом свете увидел то, что лежало перед ним, под ним и вокруг него. Они стояли на неподвижном теле.
Тело бога было черным словно ночь. Изгибы его конечностей были тонки и причудливы словно изгибы глубокого космоса. Он лежал в темноте, беременный одной из форм небытия.
У трупа были привычные четыре конечности, два глаза, размером с небольшие луны, рот, в котором поместился бы целый флот кораблей — все эти черты, не смотря на всю их необъятность, были красивы, и благодаря своей необъятности пугали. Это было огромное и древнее создание седой старины, клубок силы, способный потрясти воображение того, кто пытается объять его все целиком разом. Понять его было сложнее, чем человека, и Таре предстояло это сделать.
Она жадно улыбнулась, показав зубы.
— Я его знаю, — тихо произнес Абелард.
— Да.
Кос Вечногорящий, Повелитель пламени.
Его грудь не шевелилась.
Глава 6
Элейн Кеварьян медитировала на крыше Святилища Коса в лучах пробивавшегося из-под завесы плотных туч заходящего солнца. Раскинувшийся под ней Альт Кулумб готовился окунуться в наступающую ночь.
Она парила в пяти сантиметрах над крышей, и если бы заметила это, то непременно отчитала бы себя за такой промах. Левитация была признаком незрелости Посвященного. Ученики часто парили в воздухе, чтобы почувствовать связь со вселенной. Но, как и любой другой неестественный поступок, парение вызывало куда больше неудобств, чем пользы, особенно в подобном городе, где Кос запретил выше, чем на ладонь отрываться от земли.
В лабиринтах ее разума словно призраки по старому дому бродили разные мысли. Судья Кабот, ее хороший знакомый и лучший контакт в Альт Кулумбе был мертв. Убит с помощью Таинства в довольно грубом исполнении, бросая подозрение на третьи лица. Мог ли убийца специально подставить горгулий — Защитников — или он просто расставил ловушку, ожидая, что в нее кто-то угодит?
Это дело скрывалось на дне в мутной реке словно толстый коварный сом: Церковь Коса — крупнейшая организация на западе, имеющая дело с божественной силой, центр тауматургической торговли всего континента — умрет вместе со своим божественным покровителем. Элейн ни секунды не сомневалась, что дело отнюдь не в некомпетентности. Кардинал Густав был в своем уме и документы были в порядке. Не представлялась возможной и смерть от естественных причин. Возможно, что один из далеко идущих планов церковников вышел боком. Либо же виной всему… предательство.
Она мысленно оценила вкус этого слова, и выдохнула его.
Если предательство имело место, то предатели, как и Церковь уже в курсе, что Кос потерпел поражение и повержен. И сейчас они где-то собираются с силами.
Тара хорошее дитя. Умненькое. Она сумеет выжать подобие правды из архивов… но правда, это такое странное чудовище, которое часто легко заметить, но тяжело выудить. А она, между тем, будет наблюдать, планировать и готовиться.
Скоро появится ее оппонент, Посвященный, которого выбрали представителем те силы, с кем Кос был связан контрактными обязательствами. Кредиторы обязательно выберут кого-то солидного — по возрасту и силам, кто участвовал в процессах с темными делишками, и проявил уверенность и силу. Кого-то знакомого с нравами Альт Кулумба.
Подобному описанию удовлетворяет лишь десяток Посвященных и Мастериц. И она знает лично большую часть из них.
Ветер кружил серые тучи, солнце зашло. Они с Тарой привели в этот город грозу. Завтра будет много работы.
Абелард побледнел, и Тара испугалась, как бы он снова не рухнул в обморок.
— Это — Бог?
Она прикусила губу, обдумывая, как бы поделикатнее все объяснить.
— Послушай, это — не Кос. Не совсем Он. То, о чем ты думаешь как о Боге — это клубок силы, информации, связей, сделок и соглашений, растянутых на столетия. За последние сто лет как минимум, ваши писцы зафиксировали в архиве все церковные контракты и уступки. Наша кровь в чаше запустила сложные заклинания, которые соединили информацию из тысяч документов в трехмерную модель, по которой мы можем перемещаться и управлять ею, чтобы понять, что происходит. — Она обвела рукой открывшийся ландшафт мертвого божества.