Никого из заявителей по контракту Коса Вечногорящего в зале лично не было, что и неудивительно, учитывая, что это были Бессмертные Цари и другие божества. В ближайшее время они пришлют своих посланцев, чтобы те наблюдали за идущим процессом, а сейчас их изображения смирно висели над столом справа от круга, за которым восседал один Александр Деново в твидовом пиджаке. Все его внимание было приковано к пожелтевшему свитку, и он даже не заметил тарино появление.
Она ожидала, что, впервые встретившись с ним после так называемого выпуска, почувствует что-то еще: сухость во рту, горящий внутри жгучий гнев, кислый привкус на языке, ярко-сиреневый пульс страха позади глаз. Но увидев его, она лишь почувствовала себя мертвой.
Мертвой. Парение на восходящих потоках, падение к Разлому мира, кровь и ушибы, переломы, головная боль. Его смех, отдающийся эхом в душе.
- Тара? — послышался голос Абеларда. Нужно сосредоточиться.
- Что?
- На несколько секунд вы стали странной.
- Странной?
- Можно сказать, испуганной.
- Нет, я не испугана, — она не могла точно ответить, что чувствует, но это не было страхом. Страх это слабость, а если бы она проявила слабость, то умерла бы значительно раньше. — Но нечто близкое.
- Вы его знаете? — он указал на Деново, но она ударила его по руке. — Ну, что? — поглаживая кисть, удивился он.
- Тыкать пальцем не вежливо.
Она протиснулась мимо Абеларда к мисс Кеварьян, которая кивнула, заметив ее появление, но продолжила внушение кардиналу:
- И помните, что бы ни случилось, сохраняйте спокойствие. И ни на секунду не теряйте веры. В таком деле любое проявление слабости может быть использовано против вас. — Кардинал с суровым видом кивнул, и мисс Кеварьян повернулась к Таре: — Ты привела с собой новую знакомую.
- Кэт служит Справедливости, — она, не поворачиваясь, ткнула себе за спину. — Теперь она моя овчарка. Говорит, что теперь обязана выручать меня из всех неприятностей.
- Что ж, — что-то в том, как мисс Кеварьян произнесла это слово, растягивая все буквы, заставило Тару оглянуться на стоящую у стены Кэт, — совсем скоро ей представится подобная возможность.
- В каком смысле?
Та посмотрела в раскрытый на столе кодекс:
- Деново начнет с того, что опротестует наш оборонительный контракт с Ишкаром, настаивая на том, что он был заключен с осознанием того, что может привести к гибели Коса.
- Логично, — было два или три приемлемых подхода к первому слушанию в подобном сложном деле, но все вели к разрушению препятствий на пути к изменению мертвого тела клиента. Тара и сама бы на месте Деново воспользовалась ишкарским контрактом. Так с какой стати мисс Кеварьян просматривает основы? — Для начала в качестве контраргумента вполне сойдет правда. Контракт с Ишкаром, когда он подписывался, был слишком незначительным, чтобы убить Коса при любых теоретических условиях. Причиной гибели Коса была не сделка с Ишкаром, а нечто вызвавшее отток силы.
- Очень хорошо, — мисс Кеварьян провела тонкую черную линию через свиток молочного цвета. — Значит тебе не составит труда представить эти факты в кругу.
- Вы же это не серьезно? — каменный пол под ногами сразу же показался вязким, неустойчивым и пропитанным страхом.
- Это будет великолепным опытом, и отличным шансом продемонстрировать твою ценность фирме. Разве какая-то из этих целей кажется тебе забавной настолько, что я не улавливаю сути?
- Вы не можете… — Тара должна была собраться, но стол продолжал убегать из-под рук. Она сконцентрировалась на дыхании. — Я предполагала, что вы предупредите заранее, босс.
- Вы же знаете, мисс Абернати, что говорят о предположениях.
Но не успела Тара ответить, как шушуканье в темном каменном зале было прервано раскатами грома, и на зал опустилась темнота. Когда она прошла, на помосте судьи стоял человек. Если бы он выпрямился во весь рост, то был бы очень высоким. Его спина выгнулась как лезвие серпа, а кожа казалось вот-вот сползет, обнажив плоть и кости.
- Я судья Кафбад, сын Норбада, — произнес он глубоким и громким голосом, способным поколебать и камень. — Я призываю хаос к порядку. Я должен засвидетельствовать истину и ложь в деле о Косе Вечногорящем против его кредиторов. Прошу советников приступать.
Едва он закончил произносить стандартную формулировку, как от его помоста по серебряным протокам круга хлынули ручейки голубоватого света, встретились и вспыхнули.
Тара оглянулась на мисс Кеварьян за поддержкой, но увидела в ее глазах лишь спокойное ожидание.
Когда Тара в Университете представляла себе это мгновение, она целыми днями и неделями зубрила все аспекты дела. Сейчас на подобное не было времени. Возможно это понадобится позднее, когда они выиграют предварительное слушание.
«Ну что ж, или так, или обратно в Эджмонт», — решила она.
Она постаралась успокоиться и перешагнула горящее голубое пламя.
Глава 11
Дома каждое лето начиналось с жары и постепенно превращалось в пекло. Высохшие и прожаренные на солнце поля засыхали мертвой желтоватой глиняной коркой, а легкие фермеров задыхались от испарений. Каждый ребенок после дневной работы в поле только и желал, чтобы на подгибающихся ногах смыться в карьер.
Точнее это нельзя было назвать карьером в полном смысле слова, поскольку это место служило карьером лишь короткий период в начале прошлого века, из которого эджмонтцы брали камни для построек своих домов и оград. Спустя долгие десятилетия забвения треклятая каменная пыль заодно с инструментами куда-то подевались, остался лишь изрезанный острыми гранями утес, возвышающийся на шесть метров над глубоким холодным прудом с темной водой, которая поступала из неведомых подземных источников. В прошлом поколении один странствующий монах соорудил на самой вершине молельню, которая все это время оставалась заброшенной, не считая детей, которые использовали возвышение для прыжков с обрыва вниз — в бездну — вопя в обжигающем воздухе, чтобы с громким всплеском о поверхность погрузиться в холодную темноту.
Каждый совершенный Тарой в детстве прыжок предварялся секундой страха о предстоящем моменте, когда холодная вода сомкнется над ее головой, и мировой холод сожмет ее грудную клетку, скует мышцы и обожжет мозг. Стоит утратить самоконтроль, открыть рот в отчаянном глотке воздуха, и этот холод зальется в горло, скует и остановит сжавшееся сердце.
Переступив черту голубого пламени третьего суда по вопросам Таинств в тысячах километров от Эджмонта, она почувствовала похожий страх. Однако обстоятельства были иными. В Эджмонте нужно было лишь дождаться, когда пруд раскроет свой рот и выплюнет ее наружу к воздуху, свету и жаре. Сегодня подобного счастья нужно было еще добиться.
Мир за чертой круга померк. Сверкавшие в черном куполе бриллианты превратились в звезды, а сам свод стал бесконечным космосом. Зрители исчезли. Абелард с Кэт и кардиналом стали ничего незначащими пылинками в гигантской пустоте.
Хотя Тара по-прежнему ощущала на себе взгляд мисс Кеварьян, либо это было лишь ее воображение.
Во всей вселенной осталось лишь три человека. Сама Тара, ставший громадным благодаря вплетенным в круг заклинаниям, скрюченный и мрачный, сверкающий в темноте глазами судья, и вышедший в центр круга без малейшего замешательства, поскольку не чувствовал угрозы от хлынувшего холода, ветеран тысячи битв в твидовом пиджаке и ярко-белой рубашке, затмевающей полночную луну — профессор Александр Деново.
— Рад тебя снова видеть, Тара, — произнес он.
Его голос едва не стал последней каплей. Он был почти точь-в-точь как в университете — обыденный, знакомый и спокойный. Вовсе не назойливый, поскольку назойливость предполагает, что некто пытается навязать кому-то свое верховенство. Но в самом звучании голоса Деново это было само-собой разумеющимся.
— Профессор, — наконец ответила она: — Рада, что вы присоединились к нам в реальном мире.