— Посмотри на меня, — я подняла глаза. — Я всё тщательно продумал. Даже если в академии узнают, что ты девушка — тебе ничего не грозит. Ты пойдёшь по статье «мошенничество», но я смогу решить эту проблему. Нигде в уставе академии не значится, что женщинам нельзя обучаться. Нет никаких запрещающих законов, а значит, нет и наказания.
— А поддельные документы, имя?
— Они не поддельные, по сути, ты просто выдашь себя за другую личность — за моего раба, а значит, и ответственность за этот проступок ты должна будешь нести передо мной. Но тебя не раскроют, слышишь? Ты умная девочка, сможешь играть свою роль должным образом — на кону твоя жизнь.
— Но если меня всё же раскроют?..
— Я сделаю всё, чтобы отец об этом не узнал. Мы придумаем другое место, где ты сможешь спрятаться.
У меня закончились вопросы. Уверена, Инг учёл все возможные трудности и варианты развития событий, мне правда не стоит волноваться. Я должна схватиться за это шанс, а не трястись, поджав хвост.
— Хорошо.
— Вот и умница. Теперь спи, я обо всём позабочусь.
Позаботится — в этом нет сомнений.
— Когда я должна буду ехать?
— Через три дня отходит поезд, в Донге ты будешь к началу занятий.
— Хорошо.
Хорошо…
*****
Сейчас я как никогда была благодарна матери за то, что в нашем поместье мы говорили только на донгском. Даже Инг знал этот язык идеально — Восток привлекал его своим разнообразием и яркими красками.
Ещё больше меня радовала моя внешность, которую раньше я просто ненавидела. Я была выше матери — кровь севера брала своё — но при этом отличалась мальчишеской угловатостью. Где-то убавить, где-то — прибавить, и мою фигура ничем не укажет на мой пол. Хотя и за мужскую сойдёт с трудом.
С голосом мне тоже повезло. Из-за перенесённого в детстве ларингита учителя по пению поставили на мне жирный крест — для северных арий мой голос слишком хриплый. Хотя в обычной речи этого незаметно, но брать высокие ноты я не могу, а если перенапрягу горло — голос сядет на пару тонов. Мужской голос в итоге не получается, но юношеский — вполне.
На сборы не было времени, мне нельзя было привлекать внимание — со всем разбирался Инг. Он разменял валюту, купил мне одежду, личные средства — он где-то отрыл нагрудный бандаж! Я ужасно краснела, когда за день до побега переоделась в мальчика. Бандаж, предназначенный для поддержания осанки, полностью скрывал грудь, а талию делал немного шире, при этом он оказался совершенно незаметен под мужской майкой и рубашкой. Но даже на случай, если кто-то увидит это странное приспособление на моём теле, в медицинской карте Робао имелась запись о растяжении спины, которое он заработал в свои пятнадцать, упав с коня. Последствий для него это никаких не имело, но как оправдание служило отлично.
— Меня правда никто не будет проверять? — спросила брата взволнованно, рассматривая себя в зеркале. Я поднимала волосы то так, то эдак, пытаясь представить себя с короткой стрижкой.
— В академии обучается аристократия Донга, и, несмотря на то что права аристократии после революции сильно пострадали, раздевать себя догола они не позволят. Каждый курсант проходит обследование у личных медиков семьи, а на медосмотре академии они лишь взвешиваются, меряют рост и проверяют тонус и силу мышц. Это прописано в Уставе.
— Хорошо.
Начались часы отсчёта. Потом минуты. Потом — секунды. У нас был чёткий план, всё было продуманно до мелочей. Я, одетая в одежду обычной северянки — так мне сказал Инг — укутанная в плащ, сидела на своей кровати. Через десять минут и семнадцать секунд патрульная стража начнёт обход, а значит, я смогу выбраться из дома через окно, а потом добежать через сад до кухни. В пять утра оттуда отходит телега для закупки продуктов. Я должна забраться в неё…
С тихим шуршанием открылась дверь моей комнаты. Я подскочила. Рассмотреть гостя в темноте не получалось.
— Кто здесь? — выкрикнула, но из горла раздался сдавленный шёпот. — Кто?..
— Тише! — мне закрыли рот, и через секунду я увидела лицо Ингрид. — Тише, не бойся.
Я затряслась. Они знают. Они всё знают! План провалился!
— Успокойся, я здесь, чтобы помочь!
От удивления даже осмелела и укусила ладонь сестры. Она с шипением одёрнула руку, но меня не отпустила, только посмотрела с обидой.
— Я не сдам тебя, слышишь?
— Откуда ты узнала? — скинув с плеча её руку, отошла на шаг.
— Я… Мы… — она поморщилась — в лунном свете это было особенно видно, всё её лицо изрезали тени. — Мы с Ингиредом знали, что Инг не даст тебя в обиду. Мы размышляли, как бы вы могли выйти из этой ситуации. Донг видится нам единственным выходом.