— Ну, хорошо, — вздохнул Алекс. — Вы напрасно так нервничаете. Нам очень важна помощь людей, хорошо знавших покойного и знакомых с отношениями в семье и его окружении.
— Да, да, я понимаю, — еле слышно сказал Реут. Несмотря на все усилия, его бегающий взгляд никак не мог встретиться с глазами Алекса, а пальцы рук беспрерывно сплетались и расплетались.
— Ну что ж, вернемся к тому, о чем мы говорили перед этим… — легко сказал Джо. — Встреча в шесть часов утра, после того как работа продолжалась до двух, до трех, вряд ли относилась к обычному образу жизни сэра Гордона?
— Что? Ах да! Нет, скорее, к обычному… Он всегда работал ночью, когда у него было много работы, а ее постоянно было много. Я уже привык к этому. Хотя, с другой стороны, бывали периоды, когда я ему вообще был не нужен, и тогда я мог спать сколько угодно. Сэр Гордон не относился к людям, которые не замечают сотрудников.
— Значит, эта передвижка времени сбора не удивила вас?
— Нет, не удивила. Я работал до трех часов, закончил корректуру, поставил будильник на без четверти шесть, а проснувшись, принял душ и спустился вниз. — Он вздрогнул.
— И обнаружили сэра Гордона мертвым, так?
— Да, именно так.
— В котором это было часу?
— Ровно в шесть, минута в минуту. Сэр Гордон был очень пунктуальным.
Алекс с пониманием кивнул. Он закурил и как бы нехотя бросил:
— Вы говорили, что сэр Гордон сначала договорился с вами на семь утра и лишь позднее изменил время на шесть. При каких обстоятельствах это произошло?
— Не понимаю…
— Проще говоря, когда именно он вам сказал, что следует прийти в семь?
— Когда?.. Сейчас… За ужином. Мы все сидели за ужином. То есть обе дамы, сэр Гордон, мистер Цирил и я. Тогда сэр Гордон сказал: «Роберт, приготовьтесь к тому, что ровно в семь я буду ждать вас у себя в кабинете. Конечно, я уверен, что к тому времени у вас будет готова корректура». Я ответил, что все сделаю, и сразу после ужина сел за работу.
— Поэтому вы не ловили с ним ночью бабочек вместе с мистером Цирилом?
— Да, именно поэтому.
— А когда сэр Гордон изменил свое решение?
— Когда я примерно без четверти два спустился к ним в сад. Я хотел узнать у сэра Гордона, принести ли ему рукопись сразу или в семь утра. Но сэр Гордон не закончил свою правку и договорился с нами на шесть, чтобы успеть еще кое-что сделать. После встречи утром я должен был отнести рукопись издателю… Позднее, когда мы с мистером Цирилом поднимались по лестнице, он нам еще раз об этом напомнил. Это были последние слова, которые я от него слышал…
— При свидетеле?
— Не понимаю…
— Речь идет о том, что сэр Гордон сказал вам, чтобы прийти в шесть, в присутствии кого-нибудь?
— Да, конечно. При этом был мистер Цирил Бедфорд.
— И вы уверены, что он помнит эти слова?
— Естественно. Они ведь касались и его тоже.
— Понятно. И еще одно: мы обратили внимание, что вот сюда в «Ундервуд» недавно поставлена новая лента. Вы не знаете, когда это произошло?
— Знаю. Это я поставил новую ленту.
— Когда?
— В субботу утром. Я приехал раньше сэра Гордона и миссис Сильвии. В мои обязанности входили также: пишущая машинка, карандаши, чернила, бумага — все мелочи… Когда я приехал и проверил машинку, оказалось, что в ней стоит старая лента, и я послал горничную за новой. Здесь неподалеку есть канцелярский магазин.
— Сэр Гордон или вы писали на машинке после смены ленты?
— Я — нет… И сэр Гордон, по-моему, тоже, хотя ручаться я, конечно, не могу… Он приехал с готовой машинописью и работал только над стилистической правкой, которую он делал от руки. У меня тоже был машинописный экземпляр его рукописи, я сверял данные и так далее… Никто из нас не писал…
— Понятно. А как вы попали в кабинет до приезда сэра Гордона? Насколько я помню, горничная сказала нам, что кабинет обычно бывает закрыт на ключ в его отсутствие?
— Это верно. Но сэр Гордон дал мне ключ, когда я собирался сюда. Перед его приездом горничная должна была убраться, а мне нужно было проверить, все ли готово для работы.
— Да, да… — Алекс кивнул и внезапно спросил: — Сколько вам лет? — Реут был так ошеломлен вопросом, что не сразу смог ответить.
— Я не понимаю вас.
— Но ведь мой вопрос очень прост. Я спросил всего лишь, сколько вам лет.
— Двадцать восемь.
— Так я и думал. А сэру Гордону было, по-моему, пятьдесят восемь?
— Да, но я не понимаю…
— Вы многого не понимаете, мистер Реут… — Джо покачал головой. — А ведь вы с отличием закончили учебу. Казалось бы… Однако оставим это. Мы вас благодарим…
Реут встал. Джо тоже поднялся, потом вдруг хлопнул себя по лбу ладонью:
— Ах да, чуть было не забыл. Еще одна мелочь… Вы не могли бы с нами пройти в кабинет покойного?
Он показал рукой направление и прошел вперед. Реут задержался у порога. Паркер закрыл блокнот, в котором что-то писал, встал и подошел к ним.
— Это те самые бабочки, которых профессор поймал вчера? — Джо подошел к столу и показал колбы с бабочками.
Реут подошел, опасливо косясь на место за столом, которое уже пустовало, и наклонился.
— Пожалуй да. — Он по очереди осмотрел колбы. — Да. Здесь четыре Атропос… А сэр Гордон говорил, что именно столько он их поймал минувшей ночью. Еще он сказал, что это большая удача… Я не ловил с ними вчера, поэтому больше ничего сказать не могу… Мистер Цирил Бедфорд, наверное, может сказать еще что-нибудь… Они ловили вместе.
Джо кивнул:
— И еще один, последний вопрос. Вы, мистер Реут, не подходили к этому окну?
— Как это? Не понимаю.
Джо вздохнул:
— Я хочу сказать, не приближались ли вы сегодня утром к этому окну, когда обнаружили сэра Гордона? Вам могло показаться, что ему плохо, он потерял сознание, и вы могли открыть окно.
— Нет, я не подходил к окну… Наверняка нет. Просто это не пришло мне в голову. Может быть, потому, что мы никогда не открывали окна в присутствии сэра Гордона… У него было воспаление суставов… Он так сильно страдал во время приступа, что одевался обычно гораздо теплее, чем того требовала погода.
— Ну что ж, благодарим вас еще раз. — Джо внимательно посмотрел на него. — Вы сообщили нам много интересных сведений. Надеюсь, что рассказали нам обо всем, что знали? Вы ведь знаете, что утаивание сведений от следствия является преступлением.
— Да, конечно, — пролепетал Реут. — Я знаю все это… — Он отвел глаза, не в силах выдержать взгляд Алекса. — Я… Я могу идти?
— Да, естественно, естественно.
Джо некоторое время смотрел на закрывшуюся за ним дверь, потом повернулся и подошел к Паркеру.
— И что ты думаешь об этом симпатичном молодом человеке, Бен?
— Думаю, что он действительно симпатичный, это правда… А в остальном… думаю, что он сказал нам далеко не все, что знает, и я отпустил его только потому, что ты, как я понял, решил, чтоб он «дозрел» в одиночестве. Иначе он бы так просто не ушел отсюда… Впрочем, он и так всегда под рукой.
— Я думаю так же… — Алекс вошел в столовую и сел. — Ну что ж будем теперь делать, Бен?
Прежде чем Паркер успел ответить, раздался стук, и в дверях показалась голова сержанта Джонса.
— Конверт из Ярда, шеф… Водитель сказал, что его просили передать, чтобы вы с минуты на минуту ждали доклада об отпечатках пальцев на витрине и этой головке, вырезанной из фотографии.
— Хорошо. — Паркер кивнул, взял конверт и подошел с ним к столу. Джонс вернулся на свой пост, бесшумно прикрыв дверь.
— Ну и что там? — Алекс с любопытством наклонился через стол.
Заместитель шефа следственного отдела уголовной полиции вскрыл конверт.
— Сразу, как только мы приехали, я передал в управление имена домашних и убитого. Мне хотелось знать, нет ли в наших архивах чего-нибудь любопытного о них… — Он не закончил, пробежал глазами бумагу и подал ее Алексу. Джо прочел: