Майк выпрямился. И встретился с Хаффом взглядом. Тот не махнул рукой, не улыбнулся, не проявил особой заинтересованности или агрессии. Майк, конечно, знал, чем занимается Хафф, и, на его взгляд, он выглядел в эту минуту типичным копом, который остановил его и сохраняет нейтральное выражение лица, пусть даже он, Майк, превысил скорость или перевозит в багажнике наркотики.
Когда Хафф подошел совсем близко, Майк опустил стекло и выдавил улыбку.
— Дэн, — пробормотал он.
— Привет, Майк.
— Я превышал скорость?
Хафф сдержанно улыбнулся шутке. Подошел к машине.
— Права и регистрацию, будьте добры.
Оба ухмылялись, хотя ни один не находил эту шутку удачной. Хафф подбоченился. Майк силился что-то сказать. Он понимал: Хафф ждет объяснений. Но как ему лучше объяснить? Он не знал.
Улыбки на лицах увяли, в неловком молчании прошло несколько секунд.
Первым заговорил Хафф:
— Я видел, как ты припарковался здесь, Майк.
— Угу, — неопределенно промычал Майк.
— У тебя все в порядке?
— Конечно.
Майк изо всех сил старался сохранять спокойствие. Ну, подумаешь, коп, невелика шишка. Кто еще подходит к друзьям на улице, как этот тип — с видом всезнайки и превосходства? Хотя, с другой стороны, тот факт, что человек, пусть даже и знакомый, устроил нечто вроде засады напротив твоего дома, тоже должен насторожить.
— Может, зайдешь?
— Я ищу Адама.
— Поэтому и припарковался здесь?
— Да.
— Так почему не постучал в дверь?
«Ну, прямо Коломбо», — вздохнул про себя Майк.
— Хотел сперва позвонить, — произнес он вслух.
— Что-то не видел, как ты говоришь по мобильнику.
— И давно ты за мной наблюдаешь, Дэн?
— Несколько минут.
— В машине есть встроенный телефон громкой связи. Сам знаешь. Руки свободны. Это законно, не так ли?
— Только не тогда, когда ты припарковался. Тогда ты должен поднести аппарат к уху.
Майк начал уставать от этих игр.
— Адам у тебя? С Ди-Джеем?
— Нет.
— Уверен?
Хафф нахмурился. Майк тотчас умолк.
— Просто думал, ребята встречаются тут сегодня, — произнес он, помолчав.
— С чего ты взял?
— Получил сообщение. Я так понял, что вас с Мардж сегодня вечером не будет, вот и подумал, что ребята встречаются здесь.
Хафф снова нахмурился.
— Меня не будет?
— Да, что вы уезжаете на уик-энд. Что-то в этом роде.
— И ты подумал, что я разрешу мальчишкам проводить время в моем доме без присмотра?
«Вот тут я дал маху», — подумал Майк.
— Так почему было просто не позвонить Адаму?
— Я звонил. Но телефон у него вроде бы не работает. Наверное, забыл подзарядить.
— И ты приехал?
— Да.
— И сидел в машине? Не подошел, не постучал в дверь?
— Послушай, Дэн, я знаю, ты коп и все такое… Но пожалей меня, хотя бы чуточку. Я просто ищу своего сына.
— Его здесь нет.
— А Ди-Джей? Может, он знает, где Адам?
— Его тоже нет.
Майк ждал, когда Хафф предложит позвонить своему сыну. Но этого не произошло. Майку не хотелось давить на него. Он и так слишком далеко зашел. Если ребята и планировали провести вечеринку с выпивкой и наркотой в доме Хаффа, то, наверное, позже план изменился. Не хотелось выяснять отношения с этим человеком — по крайней мере до тех пор, пока он не узнает больше. Ему никогда не нравился Хафф, и уж тем более сейчас. Да и потом, как объяснить ему использование джи-пи-эс-навигатора?
— Рад был поболтать, Дэн.
— Взаимно, Майк.
— Если услышишь что об Адаме…
— Само собой, тут же отзвонюсь. Спокойной ночи. И веди осторожно.
— Котятки с усами, — произнес Нэш.
Пьетра вернулась на водительское место. Нэш заставил ее проехать за фургоном с полчаса, не меньше. Они припарковались на стоянке возле отеля «Рамада» в Восточном Ганновере. Когда машину найдут, сразу подумают, что Ребу похитили отсюда. Полиция будет строить предположения, мол, с какой целью замужняя женщина посещала отель, расположенный так близко к ее дому. Решат, что у нее имелся любовник. А муж, разумеется, станет твердить, что это невозможно, немыслимо.
В конце концов, вероятно, разберутся, как и с Марианной, но время будет упущено.
Они забрали покупки, сделанные Ребой в супермаркете «Таргет». Оставлять их в машине нельзя — зацепка для полицейских. Нэш тщательно обшарил пакеты. Она купила нижнее белье, книги и несколько дисков со старомодными фильмами для семейного просмотра.
— Ты слышала, что я сказал, Реба? — Нэш поднял руку с зажатой в ней коробочкой с диском. — Котятки с усами.
Реба не могла прийти в себя от ужаса. Личико с кукольными чертами побелело и напоминало тонкий фарфор. Нэш вытащил кляп у нее изо рта. Она посмотрела на него и застонала.
— И не вздумай сопротивляться, — предупредил он. — Только больнее будет. Тебе предстоит помучиться. Чуть позже.
Реба нервно сглотнула.
— Что… что вам от меня надо?
— Я спросил тебя о фильме, который ты купила. — Нэш снова вскинул руку с диском. — «Звуки музыки». Классика.
— Кто вы?
— Если задашь еще один вопрос, начну избивать. А это означает, что страдать будешь больше и умрешь быстрее. А если будешь выводить меня из себя, захвачу Джейми и сделаю то же самое с ней. Теперь понятно?
Она заморгала кукольными глазками, и Нэш ударил ее по лицу. Хлынули слезы.
— Пожалуйста…
— Так помнишь «Звуки музыки», да или нет?
Она пыталась перестать плакать, глотала слезы.
— Реба?
— Да.
— Что да?
— Да, — выдавила она. — Помню.
Нэш улыбнулся ей.
— Ну а строчку «котятки с усами» помнишь?
— Да.
— Откуда эта песня?
— Что?
— Откуда песня? Помнишь название песни?
— Не знаю.
— Знаешь, Реба. Сосредоточься, подумай.
Она пыталась, но страх — он знал это — парализовал ее.
— Видишь, ты совсем запуталась, — укорил Нэш. — Ладно, так и быть, подскажу. Это из песенки «Мои любимые вещи». Теперь вспомнила?
Она кивнула. Действительно вспомнила.
— Да.
Нэш был доволен, улыбался.
— Дверные звонки, — сказал он.
Тут несчастная вконец растерялась.
— Неужели не помнишь этот отрывок? Джули Эндрюс сидит со всеми этими детишками, а у них ночные кошмары, или они боятся грома, или чего-то еще. И вот она пытается успокоить их, просит думать о своих самых любимых вещах. Ну, чтобы отвлечь от страха. Ведь помнишь, верно?
Реба снова заплакала. Но умудрилась кивнуть в ответ.
— И они поют «Дверные звонки». Прямо кричат об этих самых звонках. Ты только вдумайся! Можно попросить миллион человек перечислить самые любимые на свете вещи и ни один — заметь, ни один! — не назовет дверные звонки! Вот представь себе: «Моя самая любимая вещь? Ну, конечно, дверные звонки. Да, ваше величество, самые любимые. Этот чертов дверной звоночек. Да, когда я хочу почувствовать себя счастливым, когда хочу развлечься, то звоню в дверь. Дверной звонок — это то, что надо. Знаешь, как он меня заводит? Один из этих дверных звонков, издающих нежный такой звон. О да, это мое, это то, что надо!»
Нэш умолк, хохотнул, покачал головой.
— Прямо так и видишь эту сценку из передачи «Фэмили фьюд», [11]правда? На доске уже десять ответов — названия ваших любимых вещей — и тут ты говоришь: «Дверной звонок». И Ричард Доусон указывает пальцем куда-то за спину и уверяет: «Исследования показывают…»
Тут Нэш издал нечто вроде гудения и скрестил руки в виде буквы «X». Дескать, пролетел. И расхохотался. Пьетра тоже засмеялась.
— Пожалуйста, — робко начала Реба. — Пожалуйста, скажите, что вам от меня надо?
— Дойдем и до этого, Реба, обязательно. Обещаю. Но могу намекнуть.
Она напряглась в ожидании.
— Имя Марианна тебе о чем-нибудь говорит?
— Что?
— Марианна.
— А при чем тут она?
— Она тебе кое-что послала.