— Пытаюсь сообразить. — Нейл призадумался, прикусил губу.
— Все нормально, я не тороплю. С кем из ваших друзей происходило что-то странное или необычное? Какие-то неприятности?
— Реба говорила, Колдеры вроде бы собираются разводиться.
— Хорошо. Что еще?
— Недавно Тоне Истман пришли плохие анализы, подозревают рак молочной железы. Но мужу она пока ничего не говорит. Боится, что он ее бросит. Так вроде бы сказала Реба. Это вам поможет?
— Да, конечно. Продолжайте.
Он перечислил еще несколько фактов. Кларенс записывал все. И вот, когда Нейл окончательно выдохся, Мьюз перешла к сути:
— Мистер Кордова…
Он спокойно встретил ее взгляд.
— Хочу, чтоб вы сделали мне одно одолжение. Не хочется пускаться в долгие объяснения на тему того, что это может означать…
Он перебил ее:
— Инспектор Мьюз!
— Да.
— Не тратьте напрасно время. Говорите прямо.
— У нас есть тело. Это определенно не ваша жена. Понимаете? Не ваша жена. Эту женщину нашли мертвой накануне исчезновения вашей жены. И мы не знаем, кто она.
— А с чего вы взяли, что я смогу ее опознать?
— Хочу, чтобы вы просто взглянули на нее, вот и все.
Он сидел как-то неестественно прямо, сложив руки на коленях.
— Ладно, — произнес он после паузы. — Давайте.
Поначалу Мьюз хотела использовать для опознания снимки, к чему лишний раз травмировать и без того несчастного человека созерцанием изуродованного трупа. Но снимки в таких случаях не слишком помогают. Если бы имелась четкая фотография лица — другое дело, но лицо изуродовано до полной неузнаваемости, точно по нему проехала газонокосилка. Остались лишь фрагменты костей и разорванных сухожилий. Мьюз могла бы показать ему снимки торса с указаниями роста и веса, но по опыту знала, что соотнести изображение с реальностью в таких случаях сложно.
Нейл Кордова не спрашивал, чем вызван такой поворот в допросе, но всячески проявлял готовность к сотрудничеству. Они находились на Норфолк-стрит в Ньюарке — в морге округа. Мьюз заранее постаралась организовать все так, чтоб не тратить время на переезды. Она отворила дверь. Кордова старался не опускать голову. Походка ровная, уверенная, а вот плечи выдавали тревогу и страх — Мьюз заметила, как он весь сжался под блейзером.
Тело подготовили. Тара О’Нил, патологоанатом, обернула лицо жертвы марлевыми бинтами. Это первое, что заметил Кордова, — повязки словно на мумии, как в кино. И спросил почему.
— У нее сильно изуродовано лицо, — ответила Мьюз.
— Как же я ее узнаю?
— Ну, может, строение тела подскажет. Или рост.
— Думаю, помогло бы, если бы я увидел лицо.
— Это не поможет, мистер Кордова.
Он сделал глубокий вдох, снова посмотрел.
— Что с ней случилось?
— Ее очень сильно избили.
Он резко обернулся к Мьюз.
— Считаете, с моей женой произошло то же самое?
— Я не знаю.
Кордова на секунду закрыл глаза, взял себя в руки, открыл глаза, кивнул.
— Ладно. — Он снова кивнул. — Хорошо. Я понимаю.
— Знаю, это нелегко.
— Все в порядке. — Он смахнул слезинку рукавом.
И в эту минуту Нейл больше всего походил на маленького мальчика, и когда смахнул эту слезинку со щеки, Мьюз захотелось крепко прижать его к себе, утешить. Потом он снова повернулся к телу.
— Вы ее знаете?
— Не думаю.
— Не спешите.
— Дело в том, что она… голая. — Он по-прежнему не сводил глаз с перебинтованной головы, точно пытался соблюдать правила приличия. — То есть я хочу сказать, если она из моих знакомых, я никогда не видел ее в таком виде. Ну, вы понимаете, о чем я.
— Понимаю. Может, как-то прикрыть тело?
— Нет, все нормально. Просто… — Тут он нахмурился.
— Что?
Нейл Кордова не сводил глаз с шеи жертвы. Потом окинул ее взглядом с головы до ног. — Вы не могли бы ее перевернуть?
— На живот?
— Да. Мне нужно взглянуть на ее ногу. Сзади.
Мьюз выразительно покосилась на Тару О’Нил, та вместе с санитаром немедленно перевернула тело. Теперь Джейн Доу лежала лицом вниз. Кордова приблизился к ней на шаг. Мьюз осталась на месте. Тара и санитар отошли. Взгляд Нейла Кордовы был устремлен на ноги. Точнее, на правую лодыжку.
Там была родинка.
Шли секунды. Мьюз, наконец, решилась:
— Мистер Кордова?
— Я знаю, кто это.
Мьюз ждала. Он задрожал. Потом поднес ладонь ко рту. Закрыл глаза.
— Мистер Кордова?
— Это Марианна, — выдавил он. — Господи Боже, это же Марианна!..
Глава 27
Доктор Айлин Гольдфарб уселась за столик напротив Сьюзен Лориман.
— Спасибо, что пришли, — робко улыбнулась Сьюзен.
Поначалу они хотели встретиться где-нибудь за городом, но затем Айлин отвергла эту идею. Любой, увидевший их здесь вместе, решил бы, что две дамы зашли в ресторан на ленч — на это у Айлин никогда не было ни времени, ни желания, слишком уж долго засиживалась она на работе в больнице и не принадлежала к числу дам, которые регулярно ходят обедать.
Даже когда дети были совсем маленькие, она не слишком баловала их материнским вниманием. Никогда не испытывала желания бросить медицину и остаться дома, играть более традиционную роль в жизни своих детей. Напротив, она не могла дождаться, когда этот период в жизни закончится и можно будет вернуться к нормальной полноценной работе. Детям не станет от этого хуже. Да, она далеко не всегда могла быть с ними, но считала, что это поможет детям стать более независимыми и самостоятельными.
По крайней мере, так она убеждала себя.
Но в прошлом году в больнице состоялась вечеринка в ее честь. Пришло множество гостей — среди них врачи и интерны — отдать дань уважения своей любимой учительнице. Айлин случайно подслушала, как один из лучших ее студентов рассказывал Келси о том, какая замечательная у нее мать и что она должна ею гордиться. На что Келси, выпившая пару бокалов, ответила: «Она так много времени проводит здесь, что я почти ее не вижу. Ее все время нет, как и поводов для гордости».
«Вот так, — вздохнула Айлин. — Карьера, материнство, счастливый брак… Я занималась самообманом, с легкостью пожертвовав материнством и семьей, верно?»
А теперь даже карьера оказалась под угрозой, если то, что сообщили ей агенты, правда.
— Есть новости из банков донорских органов? — спросила Сьюзен Лориман.
— Нет.
— Мы с Данте тоже ищем. Объявили настоящую охоту на доноров. Я заходила в школу Лукаса. Там же, кстати, учится и дочь Майка, Джил. Говорила с несколькими учителями. Идея им понравилась. В следующую субботу проведем акцию, будем записывать всех желающих в банк доноров.
Айлин кивнула.
— Это наверняка поможет.
— И вы тоже все еще ищете? То есть я хотела спросить: дело не безнадежное?
— Но и надежды тоже мало. — Айлин не смогла скрыть, что не в настроении.
Сьюзен Лориман прикусила нижнюю губу. Она была столь безупречно и естественно красива, что оставалось только завидовать. Мужчины с ума сходят по такому типу красоты, Айлин это знала. Даже у Майка прорезались бархатные модуляции в голосе, когда Сьюзен Лориман появлялась в комнате.
Подошла официантка, поставила на стол кофейник. Айлин кивком разрешила себе налить, но Сьюзен осведомилась, есть ли в меню чаи на травах и какие именно. Официантка посмотрела на нее так, будто Сьюзен заказала клизму. И Сьюзен поспешно сообщила, что любой чай сойдет. Официантка вернулась с пакетиком чая «Липтон», налила в чашку горячей воды.
Сьюзен Лориман рассматривала напиток, точно в нем крылся некий невиданный секрет.
— Роды были очень тяжелые, — сказала она. — За неделю до появления Лукаса я заболела воспалением легких и так сильно кашляла, что сломала ребро. Меня положили в больницу. Боль была чудовищная. Данте оставался со мной все время. Сидел рядом, отказывался уходить.
Сьюзен медленно поднесла чашку к губам, бережно придерживая обеими ладонями, точно раненую птичку.